никогда не упускала случая опровергнуть слухи о своей якобы хладнокровности. На редкость упорные слухи, кстати.
М-да, если японцы называют своего соотечественника хладнокровным, то на такого стоит взглянуть… Матушка Мисаки должна быть исключительной женщиной! Хотя, нет… «взглянуть» – это он по глупости, по глупости…
– А мне ничего не крутили. – Посетовал Олег.
– А кто ты такой, чтоб тебе что-то крутить? – Процедила Мисаки.
Но Олег не обиделся – успел увидеть, как идеальное лицо подруги исказилось быстрой судорогой.
– Это если я буду чем-то недовольна – до международного скандала дойдет. А ты можешь возмущаться сколько душе угодно – возмущение индейцев шерифов не еб… не волнует.
– Да уж…, – Только не молчать! Только не молчать! – Мы, индейцы, такие – любим повозмущаться согласно немереной широте души.
Мисаки шикнула от боли.
– Ты должен помнить, как пропустил от меня нижнюю подсечку. Ты разозлился и размазался. А я разозлилась и размазалась чуть позже…
И Мисаки стала рассказывать.
***
– Да заткни ж ты ее, а!
Не отрывая ошарашенного взгляда от экранов, Вениаминов отключил «красную зону». Сирена заткнулась и в «дежурке» при тренировочном центре повисла звонкая тишина. Автоматика все попыталась сделать сама, и – в общем и целом – правильно, без нареканий. Да так, что люди даже и вмешаться не успели до последнего момента.
Ну, нет, будь то стандартная ситуация, действия автоматики были бы безупречны: получив от одного из инструкторов – кто там сегодня у «салажат» был? Гаврилыч? – сигнал (а точнее, его прекращение)… ну, что-то вроде «я потерял сознание, потому что меня (!) избили (!!) курсанты (!!!)», вначале отдала акустический сигнал о срочной эвакуации всех присутствующих из четвертого зала.
Женский голос на фоне препротивнейшей сирены. Не захочешь – послушаешься и выполнишь!
Новички, «салажата», уже неплохо поднатасканные инструкторами, преподавателями и командирами, резвой толпой вылетели из зала и даже успели добраться до выхода из СпортЦентра.
Осталась только эта «проблемная» легендарная парочка – «сладкие вы мои цукеры». Поддубный, вообще-то по отношению к Ишики и Тетерскому употреблял непонятное слово «твиксы», но народное творчество, разумеется, упростило.
Как вообще могли сойтись неприступная «эльфийская» принцесса и вполне заурядный паренек? На курсе даже набрал некоторую популярность тотализатор «Что именно оторвут принцессе ее родители по возвращении». Вопрос о том, что именно они, грозные родители Мисаки, оторвут Тетерскому, даже не стоял.
Также в зале остался тот самый дежурный инструктор, бесформенной кучкой оранжевого тренировочного костюма неотсвечивающий у стеночки. Живой хоть? Удар был – мама не горюй! А вот кто засветил, Ишики или Тетерский, непонятно.