— А что дальше?
Федоров быстро соображал. У них было одно отделение. Здесь была охрана, возможно, целый батальон НКВД. Это была тюрьма, и, значит, проход туда был сильно ограничен. Им потребуется больше сил, чтобы спасти Орлова, и чем дольше они задерживались здесь с вертолетом…
Нет, рисковать Ми-26 было нельзя. Если с ним что-либо случиться, у них не будет возможности попытаться отправить Карпову два регулирующих стержня. Он понял, что нужно делать.
— Вы можете включить его куртку отсюда?
— Думаю, что да.
— Тогда включите маяк системы «свой-чужой» на передачу. Вы говорили, что в этом случае он будет обнаруживаться в радиусе 50 километров, так что мы легко сможем поймать его снова. Но на данный момент нам нужно убрать отсюда этот большой и толстый вертолет. Курс на «Анатолий Александров». Нам нужны дополнительные средства.
— А что дальше, товарищ капитан второго ранга?
— А дальше мы захватим тюрьму, найдем Орлова и вернемся домой.
Трояк бросил последний взгляд на здание тюрьмы и его окрестности прежде, чем вертолет ушел в облачность.
— Вас понял, — уверенно сказал он.
— Вы думаете, мы можем захватить это место и удерживать его некоторое время?
— Разумеется, товарищ капитан.
— Однако… Судя по той колонне, немцы могут появиться там в ближайшее время. Здесь нет никакой организованной обороны. С историей что-то случилось. Они не должны были пройти так далеко на юг.
— Вас понял. Что же, мы сможем что-то сделать, если вы скажете. Я могу остановить эту колонну.
— Остановить?
— У меня полная рота морской пехоты на «Анатолии Александрове», и другие средства.
— Да, они у нас есть, — задумался Федоров. Вмешательство означало большой риск, но затем ему пришло в голову, что они могли исправить то, что пошло не так, и спасти Махачкалу и драгоценные нефтепромыслы Баку. Если бы немцы взяли их, последствия были бы одному черту ведомы.
Он колебался некоторое время, не желая делать того, что могло вызывать новые искажения истории, но в то же время, он смотрел на вражеские войска, вторгшиеся в его страну. На ум пришли слова из письма Орлова.
«Федоров, ты это читаешь? Ты меня слышишь? Я знаю, ты потратил много долгих ночей на мои поиски. Ну, вот и я. Да, это я, Геннадий Орлов, тот самый, что поставил тебе фингал в офицерской столовой… Я всегда был в душе большевиком. Это не значит, что я не боюсь умереть. Я служил, как проклятый, потому что люблю свой народ, свою страну и свою Родину. Я хочу сказать вам, мои товарищи по оружию, что никогда не знал трусости или паники. Я оставил вам возможность найти собственную жизнь, то, чего у меня самого никогда не было. Не знаю, что могло случиться с вами и кораблем, на котором я когда-то служил. Мое предсмертное желание одно: уничтожьте наших врагов раз и навсегда. Будьте храбрыми, будьте героями, и история запомнит вас защитниками Родины. Если вы когда-либо найдете это и узнаете о моей судьбе, я надеюсь что вы, отважные русские моряки, отомстите за мою смерть».