Вот так из ночи в ночь, под порой посвистывающее похрапывание, я пыталась шевельнуть хотя бы пальцем. Ещё я пыталась проникнуть в память, если бодрствующее сознание это категория чрезвычайно динамичная, то слои памяти мне представлялись чем-то иным. Вообще, всё сформулированное касательно этих эфемерных категорий не более, чем дурацкая абстракция, но хоть как-то формулировать свои цели и действия мне требовалось, вот и изворачиваюсь в меру сил и фантазии...
Тем временем Николай Оттович при полном параде вместе с командиром и вице-адмиралом Авеланом девятого декабря поприсутствовали на верфи "Вулкан" в немецком Штеттине на торжественной закладке "Богатыря". И на Николая свалили неблагодарное занятие - согласовать и обеспечить изготовление для крейсера двух отдельных двухорудийных башен и четырёх казематных. Кроме банального сопряжения проектов, требовалось ещё и банально обеспечить конструирование этих несуществующих в природе изделий на Петербургском металлическом заводе. Выделенные средства были разворованы ещё в пути, поэтому никто на заводе не рвался браться за этот убыточный казённый "чемодан без ручки". И если на самой верфи работы с немецкой обстоятельностью зависящей только от финансирования шли своим чередом, тем более, что проектные работы уже за полтора года были практически закончены, то с башнями под крайне неудачные для башенной установки шестидюймовые в сорок пять калибров орудия Густава Канэ не начиналась ещё даже предварительная проектная проработка. Вот и мотался между заводом, верфью и морским техническим комитетом в надежде сдвинуть с мёртвой точки этот застрявший паровоз. Радовала, пожалуй, только возможность регулярно быть с семьёй. Как отдушина в этом бумажном марафоне были лекции и занятия по механике и девиации для кадетов морского корпуса. Общение с гардемаринами доставляли искреннюю радость, ведь это они скоро встанут на палубах рядом и поведут своих железных грозных монстров на врага, как бы патетично не звучала эта истина...
Так пролетело почти два года, дела на заводе потихоньку удалось сдвинуть, утряски и сопряжения начали со скрипом разрешаться, уже начали исполнение в металле, но в дребезги нарушенный график наверстать едва ли выйдет. Когда к весне тысяча девятьсот первого года пришло назначение принять под команду пароход "Славянка"***- флагманское судно минного отряда, мы готовы были визжать от радости - самостоятельное капитанство, реальная морская практика, сказка просто. С командиром отряда капитаном второго ранга Игнациусом сложились неплохие отношения, ведь Николай сам бывший миноносник и в отряде дорогой его сердцу "Пакерорт"****- первый корабль, на мостик которого поднялся капитаном не забывается. Вообще Василия Васильевича морские пейзажи интересовали порой больше службы. Вот так, с брейд-вымпелом Игнациуса на мачте с палубы "Славянки" мы тренировали миноносцы, и представьте, какую бурю неописуемых эмоций уловила я, когда на тренировке, во время выхода группы в атаку, командир поворачивается ко мне с сияющими неземным восторгом глазами: