– Иди отсюда, клоун! – рявкнул майор со стороны, который прекрасно всё слышал.
– Сами клоуны, нехрен глупые вопросы задавать и злиться, когда такие же ответы на них получаете.
Махнув рукой, я заторопился нырнуть обратно в лес. Немцев уже погрузили в кузов грузовика, хорошенько связав, но уже отдельно друг от друга, и, развернувшись, машины попылили в город. Я слышал гул моторов, удаляясь от них по лесу. Добежав до лагеря, тихо, чтобы не разбудить малышню, опросил деда с Мариной. Трофеи впечатляли, особенно радиостанция с запасным комплектом батарей. Оказалось, в мешке был не только запас продовольствия на десять дней для всей группы, но и боеприпасы, а также и запасная радиостанция с батареями. Живём. Однако Марину с дедом порадовало не это, а две коробки с патронами к моему противотанковому ружью. У диверсантов, оказалось, и ружьё противотанковое было. Я не знал, да и не давали мне почитать список трофеев, но зато мы обогатились на сотню патронов к ружью. В каждой коробке было по пятьдесят штук. Специальные, большинство бронебойные и зажигательные, откалиброванные. Ещё деда порадовали ботинки пулемётчика на шнуровке, как раз по его ноге, так что он сразу отложил их к себе в повозку. За время путешествия вторую пару себе по ноге подобрал, чудеса.
Мы сложили всё в сторону и легли спать. Я сказал деду, уходим с рассветом, то есть когда рассветёт, нас тут уже не должно быть. Дед понимающе хмыкнул в усы, но обещал поднять пораньше.
Мы ехали по утреннему лесу, солнце только-только появилось краешком над горизонтом. Дед, передав поводья Марине, пешком быстрым шагом догнал мою телегу, негромко поскрипывающую кузовом на ходу, и сел рядом со мной.
– Поговорить хочу, – сказал он, когда я вопросительно посмотрел на него.
– Давай поговорим, только тихо, чтобы малышню не разбудить.
Позади меня, обнявшись, лежали Димка, Ольга, Аня, Валя и Луша, плюс лайки и Шарик, остальные устроились на повозке деда, включая сонно клюющую носом Марину.
– Вчера военные за тобой приезжали… Мы из-за этого убегаем?
– Скажем так, я хапнул больше, чем мне давали, причём, по-моему, хапнул серьёзно. Платой за отлов немцев было всё вооружение снайпера, одежда и имущество. О пулемётчике уговора не было. Не то чтобы мне указали на это, но как-то нехорошо посмотрели.
– Может, отдать нужно было?
– А зачем? Мы, когда плату оговаривали, я наблюдал за майором, не отдал бы он мне ничего, забрал бы всё, сказал бы, что военная необходимость. Ну СВТ, да, винтовка армейская, отличная, не знаю, за что её ругают, а вот пулемёт им тупо ни к чему. Согласно внутренним распоряжениям по РККА, советским войскам не то чтобы запрещается, а скорее не рекомендуется использовать трофейное оружие. Типа, если им пользуешься, то всё, оно, значит, лучше, ты предатель, и следует трибунал с расстрелом. Это я, конечно, сгущаю краски, но политруки и особисты внимательно следят, не хватит ли кто оружие противника. Так что пулемёт они всё равно не использовали бы, отправили бы его куда-нибудь на склад. Так зачем на их, когда он у меня также будет в порядке? Да и не смогут они у немцев боеприпасы для него получать, расстреляют их, а пулемёт в кусты забросят. Пользуются советскими пулемётами, вот пусть и дальше с ними воюют. Так что гнилой тот майор, я его натуру сразу понял, связываться не хочу. Поэтому мы и не поехали по главной дороге, а вот по таким малоезженым тропкам покидаем этот район.