Проехали километров десять, уже искали место для обеда, как вдруг мама на повозке деда охнула. Что случилось, поняли все сразу. Похоже, наш братишка или сестричка запросился наружу.
Медлить было нельзя, поэтому, остановив телегу, я извинился перед попутчиками, что не довезём их до станции. Помощник редактора, помявшись, всё же спросил, нужна ли его помощь, и, выяснив, что нет, с облегчением попрощался. Мы обменялись с ним адресами, я дал Танин, он мне свой с несколькими телефонами. Судя по тому, как он в меня вцепился, его предложение было вполне серьёзным.
Мы сошли с дороги, чтобы найти подходящее место для лагеря, а он будет не на один день, и тут я заметил, как три проехавших мимо грузовика с красными крестами на тентах, полные раненых, свернули на боковую дорогу и направились к не такому и далёкому лесу.
– Медсанбат или госпиталь, – ахнул я.
Уточнив у мамы, потерпит ли она, мы положили её на охапке травы в повозке деда и покатили за машинами. Три километра – и среди деревьев замелькали палатки. На подъезде был пост из одного красноармейца с винтовкой, видимо, из охраны полевого госпиталя. Марина соскочила с моей телеги и рванула к палаткам, криками призывая врача. Там быстро разобрались, в чём дело, и прислали не врача, а недавно призванного сельского фельдшера, имеющего в приёмах родов огромный опыт. Он увёл маму в одну из палаток, бабушка позади засеменила с полотенцами.
– Ну вот и всё, – сказал я. – Отъезжаем, разбиваем лагерь и будем ждать.
Мы удалились от госпиталя метров на двести по той же дороге, что вилась через лес, не стоит детишкам видеть страдания раненых, и начали обустраиваться. Я натянул тент, поставил под ним палатку. Потом стал возиться с костром, устанавливать треногу. Марина уверенно взялась за приготовление обеда. Сварила из консервов и крупы суп, начистила остатки картошки. Справилась, хозяюшка. А уж какая гордая была, раскладывая еду, не передать! Лайкам и Шарику тоже налили похлёбки, отставив остывать. Ведро крышкой накрыли, нам ещё маму с бабушкой кормить. Две банки рыбных консервов я обменял у повара в столовой госпиталя на пару буханок хлеба.
Потом дед, прихватив Димку, ушёл на опушку ещё травы накосить. Как показал опыт, то, что он вчера вечером накосил, было мало, ехать жёстко, малышня жаловалась.
Для мамы в палатке я приготовил матрасы, подушки. Но вечером бабушка пришла одна. Она молчала, довольно щурясь, ела суп, хотя мы все вокруг собрались, ожидая. Кто?
– Ну не томи, старая! – рявкнул не выдержавший дед.
Бабушка с укором посмотрела на него, вытерла полотенцем губы и спросила: