Прикинув разные возможности, я крикнул Ольге:
– Быстро неси мне подушку мамы!
Та метнулась к повозке и вернулась с подушкой. Подтянув подсумок с патронами, я достал пять штук и протянул деду:
– Будешь подавать.
Приладив подушку к прикладу, я прицелился, но, вспомнив кое-что, гаркнул:
– Всем внимание! Сейчас выстрелю! Будет громко! Кире уши закройте!
– Держу, – услышал я голос матери.
Она, видимо, поняла, что случилось что-то серьёзное, в лагере я просто так стрелять не стал бы. Ошибается, первый выстрел именно прицельный, нужно мне знать, что ожидать от ружья. Выбрав приметное дерево на другой стороне озера, метров за триста, прицелился в ствол и выстрелил. Громыхнуло прилично, и не менее приличной отдачей получил в плечо, но ничего, подушка спасла, терпимо. Помассировав плечо, снова наладил ружьё на телеге. Потом взял бинокль, присмотрелся.
– Кучность неплохая.
– В немцев пальнуть хочешь? – уточнил дед, подавая патрон. – Смотри, скоро мимо пролетят.
Бомбардировщики летели чуть в стороне от нас, но, несмотря на запредельную дальность для моих возможностей, я в себе был уверен, в самолёт точно попаду. Тем более строй начал заметно снижаться, видимо, подлетали к цели.
– Выстрел! – крикнул я.
Спустя две секунды прозвучал выстрел. В этот раз плечо совсем онемело. Дед сразу подал патрон. Я снова прицелился и, крикнув о выстреле, произвёл третий. Потом четвёртый.
– Падает, – тихо пробормотал дед. – Ещё один. А чего это они не горят?
– Я в пилотов стрелял, – прислонив ружьё к борту телеги, ответил я, баюкая потерявшую чувствительность руку. – Видишь, как полого пикируют… Хотя нет, вон один завалился на борт.
Грохнул взрыв на месте падения самолёта. А чуть позже и второй.
– Ты в два самолёта стрелял? – уточнил дед.
Да, по две бронебойные пули. Ружьё – не пушка, тут не снаряды… Ладно, давай остальные трофеи посмотрим, и я ружьё попробую почистить, хорошо оно постреляло. Представляешь, кучность у него отличная, пули как по нитке идут, даже не ожидал. Да и по виду заметно, что недавно солдаты его получили, новое, не расстрелянное… О, онемение прошло, чёрт, как рука-то болит!
Скажу честно, несмотря на мой невозмутимый вид, я был сам ошарашен не менее других. Марина рядом прыгала от радости, хлопая в ладоши. Чтобы так сшибать самолёты, нужны не только орлиный глаз и дар в стрельбе, но и удача. Готовясь к выстрелу, я реально прикидывал скорость самолётов и пули, выставляя прицелы чуть впереди бомбардировщиков, чтобы пули прошивали именно кабины пилотов. И вот, получилось. Хоть одна да зацепила, так что если тело лётчика не разорвало, то серьёзно травмировало, и он не мог больше пилотировать. Последствия выстрелов видны: упало два бомбардировщика, остальные полетели дальше, только перегруппировались, занимая места выбитых, и уже километрах в пяти от нас стали кого-то бомбить в лесу. Судя по чёрным жирным дымам, горела техника, отбомбились они удачно.