Было такое, что уж теперь говорить. Стрелял из трофейного противотанкового ружья, что снял с бронетранспортёра. Я же снайпер, а те невысоко летели, даже километра не было. Прикинул скорость пули, сначала сделав пробный выстрел, рассчитал скорость самолётов, выставил прицел и стал стрелять по кабинам, в пилотов целил. Так и сбил двух. Жаль, остальных не достал, уже не мог стрелять. Они танкистов и разбомбили, наверняка видели на дороге. Здесь уже с левой руки стрелять пришлось.
– Видели… Видели и как бомбардировщики падали, только понять не могли, кто их сшиб, – хмыкнул старшина.
– Было бы патронов побольше, во всё, что с крестами летает, стрелял бы, а у меня мизер, только на крайний случай.
– Ясно, – вздохнул старлей.
Погранцы погрузили трофеи и, попрощавшись, уехали, ну и мы стали собираться, ночевать в этом мрачном лесу никто не хотел. Обе спасённые женщины остались с нами. Марина покатила к нашему лагерю обнаруженный велосипед, почти новенький, женский, а мы с дедом осмотрели лошадей, признав их годными, и возок с телегой. Столько транспортных средств, в принципе, нам не нужно было, но пока пригодятся. Разгрузим немного свои. Лайки крутились рядом, обнюхивая всё.
Когда мы запрягли лошадей, отвели их в сторону. Вернуться по дороге к лагерю теперь практически не представлялось возможным. Здесь уже не только техника пошла, но и появилось изрядное количество беженцев. Так что дед остался охранять трофеи, а я пешком вернулся в лагерь. За час мы собрались и вклинились в движение. Добрались до деда и, снова влившись в колонну беженцев, покатили дальше, причём набрав пассажиров. Отбирали те семьи, где были дети. Пустой от груза возок вёз только беженцев. Им Марина управляла, я своей телегой, а трофейная деревенская катила за мной – повод запряжённой в неё молодой кобылки был привязян к задку моей телеги. Дед замыкал. Вся наша малышня была со мной, с дедом – спасённые, бабушка с мамой, ну и Кирюха.
Техника, что успела тут пройти, разбила дорогу, нормально просохнуть в густом лесу она не успела, но, к счастью, мы нигде не застряли. Выбравшись из леса, преодолели вброд небольшую речушку – мост был разрушен – и, проехав по единственной деревенской улочке полупустой деревни, покатили дальше. Чуть позже я приметил вдали дым паровоза и на первом же перекрёстке свернул. Не ошибся. Там была железнодорожная станция, проходная. Почти все беженцы, что с нами были, почти двадцать детей насчитать можно, остались здесь, был шанс убраться из-под катка военной машины Германии не на своих двоих, а на попутном поезде, и они решили им воспользоваться. Обе спасённые тоже остались.