Тут до смолокурни дошла санитарная колонна, причём оказалось, за ней шло ещё порядочно машин, как я понял, остатки дивизиона. Пока впереди прочищали дальнейший путь, я подошёл к военврачу. Показал всё-таки плечо. Тот осмотрел, ощупал и сказал, что у меня просто синяк, сам пройдёт. Успокоил, в общем.
Медики уехали. А вот инструменты мне не вернули, с санитарной колонной уехали. Чтобы я ещё раз… Хотя раненым помог быстрее лес пересечь, так что пусть уж.
– Всё, что было, рассказал, – наконец закончил я описание боя. – Дадите что?
– А что надо? – что-то дописывая в блокноте, поинтересовался Шальский.
– Патроны бы для ТТ. Сотни три, если не жалко.
– Выдай, – кивнул старлей старшине, убирая блокнот в планшет, и повернулся ко мне: – Мы сейчас погрузимся и уедем. Лошади и повозки нам не нужны. Заберёшь?
– Конечно. Справку о побитых бандитах дадите? Ну и то, что транспортные средства с лошадьми – это мои трофеи, законные.
– Не волнуйся, с этим проблем не возникнет. Ты тут отлично поработал, мы реально в восхищении. Я изучил и зарисовал все твои перемещения, так может двигаться только опытный боец, ветеран, с огромным практическим опытом. У тебя, я понимаю, его быть не может, поэтому ответь: как?
– Просто чуйка, природный дар, – пожал я плечами.
– Вполне возможно, отрицать не буду. Мои бойцы уже поговорили с твоей семьёй, я в курсе о перестрелке с бандитами, которые ограбили леспромхоз, и то, что ты после ранения потерял память. Учишься и познаёшь всё заново, но всё равно странно.
– Да, я согласен, но вот есть это, и всё. Ничего тут не сделаешь.
– Да я же не возражаю, – грустно улыбнулся старлей и, сняв фуражку, вытер платком мокрый от пота лоб. – Морит, наверное, дождь будет… Я хочу сказать, что, наоборот, рад, что ты такой есть. Молодец, так держать… Расскажи об Антоне, как вы познакомились.
– Да как. В госпитале. Я играл раненым. У меня гитара есть, пою свои песни. И общался с ними, много интересного узнал, очень много. Вот так и с Антоном говорили. Когда он умер, я не видел, вечером уходил в свой лагерь, был жив, утром пришёл, там уже другой лежит. Вот такие дела.
– О немцах расскажи.
Вернувшийся старшина тоже с не меньшим интересом выслушал в подробностях, как я положил мотоциклистов, а вот экипаж бронетранспортёра меня просто прощёлкал. Это оба командира понимали.
– А о самолётах почему не рассказываешь, о двух сбитых бомбардировщиках? Думаешь, мы не заинтересовались, откуда у тебя такой синячище на всё плечо?
– От сестричек узнали? – смутился я.
– Только и трещат об этом. Очень гордятся, – кивнул старшина.