Медлить я не стал, первым из пистолета поразил того, что был коренастым, потом снял двух остальных. Я вообще считаю всех лётчиков люфтваффе военными преступниками. Этих так без сомнений. Подбежав ближе, произвёл контроль, после чего убрал ТТ в самодельную кобуру на поясе. Сделал её мне вчера в деревне кожевник.
Достав из котомки фонарик, осветил немцев и помигал в сторону лагеря. Дед понял и подошёл, помог в сборе трофеев. Все три лётчика имели часы и пистолеты, у одного нашли швейцарский перочинный нож, который дед забрал себе. Особенно порадовали парашюты. Двое прихватили их с собой, вот третий его не взял. Тела мы утащили в кусты, там закидали ветками и вернулись в лагерь.
Утром, когда мама с бабушкой осмотрели и ощупали парашютный шёлк, то наложили на них свои руки, убрали в повозку деда. А позавтракав и так же не снижая темпа, мы покатили дальше.
Вот так шли день за днём, за пять дней преодолев порядка ста пятидесяти километров и уйдя подальше от фронта. Правда, немцы летали над головой всё так же. И с золотом я вопрос решил. Мы проезжали рядом с трассой у того леса, и я на опушке разбил лагерь. Немного раньше, чем обычно, это вызвало удивление, но я ещё больше удивил их. Частично разгрузив телегу, пока готовился ужин, объехал лес и добрался до нужной опушки. Сходил за золотом и, погрузив всё на дно телеги, вернулся к своим.
Теперь мы, уже двигаясь по шоссе, подъезжали к Старой Руссе. От неё шла прямая дорога на Москву, через Торжок и Тверь. Пятьсот километров без малого. Однако половину пути мы преодолели.
– Только половину, – вздохнула Марина.
Она медленно катила рядом с моей телегой, училась медленно ехать, удерживая равновесие. Падала, вон до крови коленку и локоть разбила, но упорно училась.
– Самое тяжёлое позади, когда немцы на пятки наступали. Мы от них уже оторвались, но в городе задерживаться не будем, на пару дней максимум. Тем более он наверняка также беженцами забит.
– Ой, мы там и сойдём, – сказала молодая женщина, наша попутчица последние два дня. Жена командира-пограничника, которая с двумя детьми идёт от самой границы, вон сколько им пришлось выдержать. Как их не подвезти?
– Не советую, – сразу отреагировал я. – Немцы там скоро будут. В Тверь идите или в Москву. Их не возьмут.
– Почему?
– Остановят, – коротко ответил я.
– А Старую Руссу возьмут? – всё допытывалась та, так как была оттуда родом.
– Её возьмут.
– Хм.
– Кстати, кто помнит, сегодня двадцать второе июля или двадцать третье? Что-то я сбился.
– Двадцать третье сегодня, среда, – ответила Марина и, показав мне язык, поехала вперёд, где уже были видны окраины Старой Руссы.