— А в чем было дело?
— Девушка, которая ему нравилась, болтала с другим парнем. Но так или иначе, он ищет острых ощущений. Обожает всяческий экстремальный спорт. Особенно серфинг — разъезжает по всему миру, чтобы покататься по волнам. Чувство равновесия у него фантастическое. Потом, есть двойняшки, Марна и Джинджер. — Голос Каидана зазвучал немного кисло. — Дочери Астарота, повелителя прелюбодеяния. Они танцовщицы. В детстве я много с ними общался, у нас были общие преподаватели и масса всего другого. Они до сих пор живут в Лондоне. С Марной может быть хорошо, а Джинджер с некоторого момента сделалась не очень приятной особой.
— Предполагается, что они должны разрушать браки? — спросила я.
— Им только что исполнилось восемнадцать, так что теперь от них начнут это требовать, но раньше они разбивали только подростковые пары. Пока мы несовершеннолетние, нам нельзя грешить со взрослыми и вообще привлекать внимание, потому что это может испортить репутацию наших отцов среди людей.
Он замолчал, потому что нужно было перестроиться в другой ряд, потом откинул волосы со лба — лицо было грустное — и мрачно продолжал:
— Когда отец близнецов, Астарот, находился в предыдущем теле, его дочь, которой было тогда пятнадцать, застали с известным политиком. А Астарот тогда вращался в политических кругах, и поднялся большой скандал. Поскольку действия дочери подрывали его авторитет, он инсценировал ее самоубийство, а сам покинул тело и вселился в то, в котором находится сейчас. Все подумали, что у него сердце не выдержало от горя.
— Он убил свою дочь? — Впрочем, мне не стоило удивляться.
С сухим презрительным смешком Каидан ответил:
— Скорее всего, заказал убийство. Чтобы самому не напрягаться.
Я затрясла головой, представляя себе, в каком ужасе, должно быть, росли двойняшки.
— И у Марны, и у Джинджер есть, как у тебя, особый женский талант.
— Правда? А какой?
— Они могут чувствовать, есть ли между людьми взаимная привязанность — симпатия, романтическая любовь, верность. Их отец тоже это видит. Так они узнают, кого завлекать.
— О! Девичья сила, только разрушительная. Так, ты назвал троих друзей. А кто четвертый?
— Копано. — Каидан произнес это имя с легким недовольством и, пожалуй, раздраженно. — Его отец — Алоцер, повелитель гнева.
От слова «гнев» меня бросило в дрожь. Я собралась с силами и спросила:
— Он злой?
С таким же сухим смешком и странной интонацией Каидан ответил:
— Нет. Он целомудренный, практически монах.
— А где он живет? Копано. — Я повторила непривычное имя.
— Он родом из Африки, но сейчас учится в колледже здесь, в Штатах. Это секрет. Ни один из демонов не знает, что он жив, — только его отец. Несколько лет назад Коп — так мы его зовем — уверовал и объявил отцу, что скорее умрет, чем станет на него работать. Но Алоцер не стал его убивать.