Внезапно он вскинул голову и устремил взгляд на что-то за моим плечом. Из горла у него вырвался странный шепот с присвистом, а глаза вспыхнули ярко-красным. Я отдернула руки.
Когда отец снова посмотрел на меня, его глаза выглядели совершенно нормально.
— Извини, — проговорил он обеспокоенно. — У них, вообще-то, нет права работать на моей территории.
Я промолчала, потому что ни слова не могла из себя выдавить. Весь эпизод занял не более двух секунд, но страшнее его я еще ничего не встречала. Было ли это нечеловеческое шипение речью на языке демонов? Я огляделась — нет, кроме меня никто ничего не заметил.
— Я не хотел тебя пугать, но, знаешь ли, этот разговор — вовсе не для их ушей.
— Да. Просто я не сразу поняла, потому что не вижу их.
— В самом деле? — Он беспокойно наморщил лоб и сдвинул брови. — Это может оказаться проблемой.
Я дотронулась до цепочки, подаренной Каиданом. Дрожь никак не унималась.
— Могу, конечно, ошибаться, — сказала я, — но твой рассказ звучит для меня так, как будто ты в действительности почитаешь Бога. Хотя я не понимаю, как такое возможно, учитывая… твою специальность.
Я опустила глаза, надеясь, что это не прозвучало оскорблением.
— Считаешь, нелепо вышло? — Его рот искривился в язвительной усмешке. — Я заслужил ад. Меня слишком легко удалось сбить с истинного пути.
Его руки все еще лежали на столе раскрытыми ладонями вверх. Я вложила в них свои руки и ощутила крепкое пожатие.
— Так вот, я из кожи вон лез, чтобы попасть наверх, потому что у меня была своя тайная цель. Я услышал, что к каждому человеческому существу приставляют ангела-хранителя, и мной овладела мысль о возможности снова свидеться с Мариантой. Что-то в моем мрачном усердии, по-видимому, произвело впечатление на Люцифера, потому что в восемнадцатом веке я оказался на земле с заданием склонять людей к злоупотреблению определенными веществами и постепенно вырабатывать у них вредные привычки.
Упоминание о наркотиках заставило меня вспыхнуть от стыда. Цвета ауры я предусмотрительно держала спрятанными, но контролировать лицо было труднее. Отец перешел на шепот:
— Я очень преуспел — боюсь, слишком. Понимаешь, мало стать повелителем, надо еще удержаться в должности, и тут приходится стараться изо всех сил. Впервые попав на землю и увидев человеческие души, пойманные в ловушку физической формы, я ужаснулся. Создания, достойные восхищения, поистине сотворенные гением и любовью, они никак не могли сладить с собственными телами. Работать с ними было очень легко. Я стал путешествовать по всему миру, потому что так мог видеть больше ангелов-хранителей — сотни, тысячи. Только ради этого мне и стоило продлевать существование. Всё остальное я давно уже потерял.