Я вспыхнула, а он смущенно потупился.
— Нельзя было этого допускать. Не так чтобы я не был рад, что ты есть, что ты пришла ко мне, — рад, конечно. Но все предыдущие годы, ходя в человеческом обличье, я соблюдал осторожность и не заводил собственных детей. Мне казалось, что это неправильно.
Я мысленно его поблагодарила.
— Она с самого первого момента знала, что ты с ней. И мы были счастливы, и дорожили каждым мгновением вместе, понимая, как мало времени нам отпущено. Я только однажды оставил ее ненадолго, чтобы представить отчет Азаилу, адскому вестнику. В Преисподней не должны были узнать о вас двоих. От других ангелов-хранителей Марианта слышала о последнем исполине ангельского происхождения. И мы, не зная, к кому еще обратиться…
— Постой, что ты имеешь в виду? Какой исполин ангельского происхождения?
— Эта самая монашка. Она потомок ангела света, может быть, ангела-хранителя. Я в точности не знаю.
Мне захотелось выяснить, как ей удалось ускользнуть от внимания повелителей и легионеров, но спросив отца, я неизбежно раскрыла бы свой источник информации о демонах. А сообщение о знакомстве с Каиданом, как я догадывалась, не привело бы его в восторг.
— Мы прибыли в монастырь как раз вовремя, — продолжал отец. — Ты родилась раньше срока. Помнишь тот день?
— Да. — Я сжала губы, виня себя за подозрения на его счет, которыми терзалась все эти годы. Он стиснул мои руки и притянул к себе. Я подняла на него глаза и увидела открытое, полное любви лицо.
— Хочу, чтобы ты это знала, малышка. После ухода Марианты я ни единой души не ввел во грех.
Его взгляд, устремленный прямо в мои глаза, умолял ему поверить.
— Ни единой? — прошептала я. — За все время, что ты сидишь в тюрьме?
— Уже шестнадцать лет я отправляю Люциферу ложные отчеты. Знаю, это не скомпенсирует вред, который я успел принести, но мне надо было продержаться на земле достаточно долго, чтобы увидеть тебя и рассказать тебе твою собственную историю. Забавно — теперь, когда мы встретились, у меня появилось желание остаться здесь еще на какое-то время.
На мою улыбку отец ответил таким же взглядом, как Патти, когда она сообщила мне о моем происхождении. Он был благодарен, что я не сержусь, и мое сердце раскрылось ему навстречу. Я стиснула его большие ладони.
— Папа!
Мы оба подскочили — настолько необычно прозвучало это слово в нашем диалоге.
— Ты не знаешь, что должна сказать мне сестра Рут?
— Что ты имеешь в виду?
— Сестра Рут говорила Патти, что есть вещи, которые она должна мне сообщить, но может это сделать только лично.
Он покачал головой: