— Человек, который с тобой, — он кто?
Не понимая, сколько следует ему сообщать в присутствии остальных, я ответила осторожно:
— Парень из моей школы.
Новый рык, и тут же, как будто по сигналу, на веранде показался Джей со стаканом в руке. Он спустился по ступенькам к нам, остановился, и на его лице и в ауре сменилось несколько эмоций, последней из которых был страх.
— Джей, это мой отец. — Лучше побыстрее задушить это в зародыше. Страх отчасти приутих, к нему добавилось удивление, и Джей сумел улыбнуться.
— Ой, да… здравствуйте, сэр.
— Рад тебя видеть, Джей, — тихим голосом сказал отец. — Езжай-ка домой. Спокойной тебе ночи.
У Джея остекленели глаза. Отец влиял на него! Я почувствовала обиду за Джея, хотя его не принуждали ни к чему дурному.
— Ага, то есть да, сэр. Сейчас же еду. Рад был познакомиться. Марна, твой напиток. — Он подал Марне стакан, и они застенчиво посмотрели друг на друга. — Ну, спокойной ночи всем!
Джей махнул рукой и исчез. Все глаза снова устремились на отца, и я решила, что должна представить ему остальных.
— Отец, это Марна, а это ее сестра Джинджер, они дочери Астарота. — Отец кивнул, и девушки потупились. Лица у них словно окаменели. — Копано, сын… Алоцера? — Копано кивнул — правильно. — Это Блейк, сын… прошу прощения, не могу вспомнить имя.
— Сын Мельхома, сэр, — с легким поклоном сказал Блейк, не поднимая глаз.
— А это Каидан…
— Сын Фарзуфа, — закончил за меня отец и со зловещей улыбкой смерил Каидана взглядом. Надо отдать должное Каидану — он выдержал этот обвиняющий взгляд, не обделавшись на месте от страха, а лишь почтительно кивнул и опустил глаза, как и все остальные.
Я хотела положить руку отцу на предплечье, чтобы он немного смягчился, но этого не потребовалось — отец перевел суровый взгляд с Каидана на меня.
— Пойдешь со мной, дочка. Пора тебя учить.
Глава двадцать третья
Я вижу демонов
Мяч был на отцовской стороне поля, и я с нетерпением ждала, когда же он заговорит. Видеть его за рулем обычной взятой напрокат машины было как-то странно — слишком нормально, что ли? До смерти хотелось рассказать ему о наследстве сестры Рут. После десяти минут молчания я забеспокоилась. Когда у меня начало подрагивать колено, отец накрыл мою руку своей и сказал:
— Знай, что я люблю тебя, Анна.
— Я знаю.
Но в его голосе слышалось что-то зловещее.
— Просто не забудь.
Он снова положил руку на руль, и мне стало страшно.
— Я хотел позвонить тебе сразу после освобождения, но это не всегда безопасно. — Он говорил с серьезным выражением лица, не отрывая глаз от дороги. — Лучше было разузнать обстановку на месте и поговорить лично. Расскажи мне, как у тебя прошло с той монахиней в монастыре.