Мои затуманенные младенческие глаза видели еще довольно плохо, но память в тот день запечатлела устремленный на меня взгляд мужчины, а в нем — какое-то знание, которого мне сейчас не хватало.
Просто скажи «нет» наркотикам, детка. Справишься?
Я не знала, серьезно ли говорил этот мрачный человек или иронизировал. И с тех пор я его больше не видела.
Я могла вспомнить монахиню, морщинистую старуху, пахнущую лавандой, чистотой и спокойствием. И Патти, как она стояла надо мной в день, когда пришла меня забирать, и ее волосы, окаймляющие лицо. Она чуть не разорвалась от любви, принимая меня в протянутые руки, словно какую-то хрупкую драгоценность.
Вот этой частью ранних воспоминаний — мгновением встречи с Патти — я дорожила, потому что здесь мне все было понятно.
Сейчас я наблюдала, как Патти перелистывает газету и хмыкает про себя. Среди редких сосен на холме показался поезд. Я сказала:
— Я встретила мальчика, такого же, как я.
Поезд дал свисток. Газета вывалилась из рук Патти и с шелестом упала на пол, а я застыла, ошеломленная. Вокруг Патти вздымалась черная туча эмоции.
— Патти? — прошептала я.
— Кто это был? — В ее голосе слышалась паника, и это меня испугало. Она ухватилась за край пластикового столика, так, как если бы ей требовалось восстановить равновесие.
— Н-н-н-а самом деле я его толком не знаю, — я начала заикаться, — м-м-мы поговорили немного вчера вечером.
— Держись от него подальше!
Чтобы подчеркнуть важность своих слов, Патти показала на меня пальцем и посмотрела огромными глазами.
Пока мы так глядели друг на друга, внутри квартиры зазвонил телефон. Звонок повторился.
— Возьми трубку, — сказала Патти. — Мне нужно подумать.
Я вскочила, побежала внутрь и ответила после третьего звонка.
— Слушаю!
— Привет! — Голос в трубке звучал слабо и сипло.
— Джей? У тебя ужасный голос!
Я присела к кухонному столу и поглядела на Патти на балконе. Она сидела в застывшей позе, закрыв глаза и все еще сжимая край столика.
— Я и чувствую себя ужасно, — ответил Джей. — Скажи, ты меня сильно ненавидишь?
— Что за глупости, Джей. Я просто беспокоюсь о тебе. Тебе очень плохо?
— Так, как будто по мне проехался тяжелый грузовик. Я не все помню, но того, что я помню, хватает. Я осёл.
— Нам повезло, что Яна помогла.
— Я за это заплатил. Она подняла меня в семь и заставила приготовить ей завтрак перед уходом на работу. И обрати внимание, не какие-нибудь хлопья, а яичницу с беконом и все такое прочее! А я стоять толком не мог.
Я подавила смешок, представив себе эту картину, и спросила:
— Что ты помнишь?