Ну почему же… Прекрасно понимал. Но верни время вспять, я бы поступил точно так же…
— Я никого не убивал.
— Да какая разница?! — Отец Марк из последних сил старается сохранить самообладание. — Убивал, не убивал! Вы были в доме в момент убийства. Вы помогли замести следы. Уже более чем достаточно, чтобы…
Священник встает с кресла. Подходит к окну. В комнате зависает напряженное молчание. На самом деле я прекрасно понимаю, что в словах отца Марка есть большая доля здравого смысла, но прошлого не вернешь. Ничего не изменишь. Да я и не дал бы изменить.
— Вам надо срочно уехать из Катара, — слова священника звучат тихо и безапелляционно. — Я давно уже говорил, что вам лучше жить в Адейре. Там будет комфортней, к тому же… В столице наши люди. Если перемирие внезапно рухнет, У нас будет хоть небольшой, но все же шанс вытащить вас с этой чертовой планеты.
Да… Как должна довести жизнь священника, чтобы он начал выражаться такими крепкими словечками…
— Я никуда не поеду. По крайней мере без Ады.
Отец Марк смотрит уставшим взглядом. Я понимаю, он пытается быть тактичным, насколько вообще возможно, но следующие слова все равно заставляют меня смутиться.
— Эван, я знаю, что эта маленькая дарийка значит для вас, но поймите… Она еще совсем ребенок. Она даже не догадывается о ваших чувствах… И я абсолютно уверен, что узнай Ада правду — не обрадуется. Это лишь создаст проблемы. Вам обоим. У вас нет совместного будущего. Вы принадлежите к разным расам, имеете разное положение в обществе. Альтаирец и дарийка!.. Вы несовместимы! Ни социально, ни физически. Я уже молчу про то, что вы сын своего отца, а она дочь своей матери. И тут уже ничего нельзя поделать. Я понимаю, первая подростковая любовь — она самая сильная, но… Но в вашем случае это заведомо обреченное чувство. Вам стоит найти в себе силы и забыть ее. К тому же, извините за прямолинейность, но вы для Ады всего лишь добрый друг.
— Им и останусь, — жестко отрезаю я. — Меня вполне устраивает такая роль.
Священник, понимая, что меня не переубедить, опускает взгляд.
— Я виноват. — В его голосе звучит неподдельное раскаяние. — Мне следовало настоять, чтобы вы продолжали принимать антиэмпатическую вакцину здесь, на Дарии. Тогда не возникло бы проблем. Препарат бы блокировал ваши эмоции. Я должен был прислушаться к рекомендациям вашего доктора.
О да! Не возникло бы ни привязанности, ни дружбы, ни любви. В моей душе стоял бы полный эмоциональный штиль, устраивающий всех, кроме меня. К сожалению, я слишком хорошо знаком с этим штилем. Он царит в душе моего отца, который посчитал приемлемым отправить собственного ребенка на враждебную планету в качестве залога перемирия. Конечно, долг перед государством куда важнее долга перед семьей. О любви я уж и вообще молчу. И плевать, что в случае конца перемирия твоего младшего сына убьют. Спасибо, но я лучше воздержусь от антиэмпатической вакцины, блокирующей душу. Может, я проживу и недолго, но по крайней мере ПРОЖИВУ!