И снова мне пришлось слушать разговоры о грудном вскармливании, потому что мама получила в подарок устройство для сцеживания молока. Вдруг кто-то с одного конца комнаты резко раскритиковал другого, сидевшего в противоположном углу, за использование молочных смесей, и тут всерьез запахло скандалом. Все как-то стушевались. Даже Майя, которая обычно не обращает внимания на подобные штучки, подалась вперед и произнесла низким, замогильным голосом:
– Сейчас начнется…
Но Маув оказалась настоящим профессионалом. Она выбрала идеально подходящий момент, чтобы увлечь всех очередной игрой, пока мама открывает подарки. Суть игры заключалась в том, чтобы обнаружить в пеленке растопленную плитку шоколада. Никогда в жизни не пойму, зачем нужно использовать шоколад именно для таких целей.
Голову иногда прихватывало, но потом отпускало. Ничего особо страшного. Майя отвлекала меня расспросами о гостях и своими несколько механическими замечаниями и наблюдениями.
– Знаешь, тебе, наверное, придется недосыпать, когда родится ребенок. Он, вероятно, станет плакать и будить тебя. С моими братьями так было.
– Спасибо, Майя.
– Но самое жуткое, что тебя ждет, – это сильно переживать, когда дитя спит.
– Что-что?
– Тебе придется каждый раз его проверять, проходя мимо его комнаты, чтобы убедиться, что он дышит.
– А разве младенцы не дышат? – Вопрос вполне резонный. Я толком не знал, что могут или не могут новорожденные.
– Они дышат очень тихо. Иногда сразу и не определишь.
– Потрясающе.
Иногда не так уж приятно беседовать с Майей о подобных вещах. Она бесстрастна чуть больше, чем надо, и так же слишком для меня реальна. Я не хочу, чтобы люди пичкали меня всякой чепухой, но, по-моему, я бы воспринял, если бы они не выкладывали мне напрямую, что я стану переживать из-за чужого ребенка. Майя может иногда подсластить пилюлю. Когда я ей это высказал, она пожала плечами.
– Это твой ребенок, – возразила она. – Твоя мама и Пол станут полагаться на тебя куда больше, чем смогли бы в других обстоятельствах. Ты уже достаточно взрослый. И ответственный. Ты справишься.
И вот тут меня охватило чувство вины. Я не смогу помогать так, как надо бы. Я не стану ребенку старшим братом, чего так хотела от меня мама.
Хотя мне становится все лучше и лекарство пока помогает, они никогда не оставят меня в покое со своим ребенком. Он вырастет со знанием того, что я другой, а потом даже может почувствовать себя обязанным ухаживать за мной. Именно об этом я и думал до самого окончания вечеринки. И хотя Майя не произнесла это вслух, она явно ждала, когда я выложу ей все, что у меня на уме. Я этого так и не сделал, и потому она сменила тему.