Там был отвратительный тип в котелке. На моей кровати разместились птицы. Присутствовал целый хор голосов, которые не принадлежали никому из видимых субъектов. Я слушал их минут десять и понял, что больше не вынесу. Джейсон уселся на мой стул, закинул ноги на стол и напомнил мне, чтобы я не шумел, иначе могу разбудить маму и Пола. Он представлял собой не слишком привлекательный образ со своими обнаженными ягодицами, угнездившимися на моей мебели. Даже если принять во внимание, что он вел себя учтиво и старался никому не мешать.
Ребекка пошла за мной на кухню, глаза у нее были усталые, лицо вытянуто. Я достал все необходимые для выпечки ингредиенты, а она нашла себе уютное местечко на табурете и наблюдала за мной. Я закрыл все двери, ведущие на кухню, и достал венчик для взбивания яиц. Я прекрасно понимал, что не могу использовать электромиксер, пока мама и Пол спят. Особенно, если учесть, что мне не хотелось выслушивать утром не совсем приятные для себя вопросы.
Итак, я стал печь. Я приготовил песочное печенье, которое можно было облить темным шоколадом, крохотные круглые масляные печенья и действительно сложные в исполнении плюшечки с желе в середине. Я был в ударе. Я ничего не слышал, кроме звука ложки, скребущей по краям миски. Блаженная тишина!
К тому времени, когда я вынимал из духовки второй пирог, чтобы остудить его, мама уже спускалась на завтрак перед работой. Судя по выражению ее лица, я выглядел ужасно.
Это потребовало некоторых объяснений с моей стороны, но если честно, это самое-самое безобидное из всех сумасшедших действий, совершенных мной, о которых она узнала. Она рассердилась за беспорядок, и ее можно было понять. На столе не осталось и сантиметра свободного места – все было засыпано мукой. Но вместо того, чтобы наорать на меня, она начала собирать печенье для Пола, чтобы он взял его на работу. Когда он спустился по лестнице и увидел горы выпечки, он только удивленно приподнял бровь, глядя на маму. А она только пожала плечами и вручила ему два блюда с упакованными лакомствами, чтобы он забрал их в машину, а сама пошла следом, неся в руках пакет с лимонными палочками. Пол был достаточно сообразительным, чтобы проигнорировать такое угощение. Он говорит, что всем сотрудникам в его офисе нравится, когда я готовлю.
– Черничный оставьте мне. – Именно это я сказал напоследок. Но отправляться в кровать я не стал. Я устал так, как никогда в жизни. Это такое состояние усталости, когда ты не можешь определить, спишь ты уже или еще нет. И еще у меня разболелась голова. Я умудрился отправить Майе сообщение о том, что я не приду в школу, и добавил еще «забегай ко мне попозже на стакан молока и печенюшки». Потом я мгновенное послал второе сообщение вслед первому: «Это не эвфемизм, это в буквальном смысле». Хотя втайне я надеялся как раз на другое. А еще я отменил теннисную партию с Дуайтом.