Однако иногда то, что происходит, не так важно, как то, что ты помнишь. Майя была прекрасна. У нас был чудесный праздничный ужин, да и потом тоже неплохо, хотя наши действия к сексу и не привели. Меня это, кстати, вовсе не удивило.
Помню, как целовал ее в минивэне до тех пор, пока у меня губы не заныли. Майя высадила меня у дома. Я прошел внутрь и увидел, что Пол работает на своем лэптопе.
Он спросил меня, как прошло свидание. Я ответил – хорошо. Он выглядел так, как будто специально поджидал меня. Потом принялся щелкать костяшками пальцев, как это бывает в тех случаях, когда он готовится к серьезному разговору.
– Ну и?.. – поинтересовался я.
Пол посмотрел на меня так, будто вот-вот родит прямо в моем присутствии. Он должен был сообщить мне что-то такое, чего ему очень не хотелось бы озвучивать. То есть все было именно так. И когда он заговорил, стало заметно, что каждое слово дается ему с трудом.
– Там, в твоей ванной, в ящике за рулонами туалетной бумаги есть пачка презервативов.
Мы обменялись взглядами. Он молча кивнул. Потом кивнул уже я. И я сразу понял, что эту тему мы с ним никогда больше поднимать не станем.
А когда я добрался до своей комнаты, то сразу же расхохотался. Мне было приятно его внимание, но лично я держал презерватив в своем бумажнике вот уже целый месяц. Я буду готов к этому, как только созреет Майя.
Доза 4,5 мг. Прежняя доза.
27 февраля 2013 года
Жуть. Просто жуть!
Меня выбрали на роль Иисуса в наглядном представлении нашим классом кальварий на Пасху. Пожалуй, это самое худшее, что могло произойти со мной в этой школе.
Дети сами голосовали за то, кто будет исполнять роли Иисуса, Марии Магдалины, Вероники и Марии Богоматери. И тут при голосовании немаловажна определенная политика. Никто не хочет выступать в главных ролях, поэтому народ как-то договаривается на эпизоды, при этом выбирая определенного человека на роль с большим текстом, а желанные роли людей из толпы остаются, таким образом, открытыми.
Я почти уверен, что Йен тоже поучаствовал в том, чтобы меня выбрали Иисусом, хотя, конечно, никакой ненависти ко мне в школе ребята не испытывают.
Дуайту как-то удалось ухватиться за роль рассказчика, а это, наверное, лучшее после человека из толпы, где все, что требуется, – это вовремя произнести слова «Распять его!».
– Как же у тебя это получилось? – поинтересовался я.
– А я сам добровольно вызвался на эту роль.
– Какого черта ты мне не сказал, что можно добровольно вызываться на разные роли?
– Тут каждый сам за себя, дружище.
Вот ведь мерзавец! Мог бы и предупредить меня. Мог бы сказать, что, оказывается, можно самому напроситься на что-нибудь другое. А вместо этого Дуайт сказал мне: