– Было глупо с моей стороны привести гостей в дом, не предупредив тебя. Черт, было глупо не сказать тебе, что после встречи с юристом мы собираемся поужинать. Мне жаль.
Должно быть, она была так же удивлена и взволнована, как и он, потому что ничего не сказала.
– Я не привык думать о таких вещах. О других людях… У нас с Кейном никогда не было друзей, кроме тех, с кем мы еженедельно играли в покер. И половина из них работали в конюшне.
– Покер, да?
Умная девочка.
– Ты меня поймала.
Она глубоко вздохнула.
– Я тоже сожалею, Мейсон. Думаю, я просто была в замешательстве.
Должен ли он предупредить ее, что она будет в еще большем замешательстве, если узнает о планах Лайзы? Он решит завтра. Хорошо или плохо, но Мейсон не хотел огорчать ее сейчас.
Но оказалось, что она собирается его огорчить.
– Не думаю, что это сработает, Мейсон, – произнесла она с сожалением.
– Почему?
– Я знаю, что сама предложила это, но, честно говоря, не знаю, как…
Он тоже не знал. Ничего подобного с ним раньше не было. У него было много женщин… женщин на одну ночь, но этот опыт был не применим к отношениям с Эвой-Мари. Сейчас у него была связь с женщиной, с которой он был знаком, но совершенно не знал.
– Может быть, нам все же следует установить правила?
Непонятно, что побудило его задать этот вопрос. Но он догадывался, что Эви переполняют противоречивые чувства, и он хотел ее поддержать.
– Так просто?
– Так просто. И первым правилом должно быть уважение. Договорились?
Она не ответила, просто кивнула.
– А правило номер два… – Мейсон приблизился, их тела соприкоснулись, и сразу стало жарко.
Затаив дыхание, Эва-Мари спросила:
– Правило номер два?
– Позволь мне показать тебе.
И он показал.
Мейсон придвинулся так близко, что ей трудно было даже вздохнуть, и торопливо снял с нее рубашку. Соски Эвы-Мари моментально затвердели от ночной прохлады, у нее перехватило дыхание. Затем он быстро освободился от своей рубашки и прижал Эву-Мари к груди, согревая ее теплом своего тела. Даже если бы Эва-Мари напрочь забыла обо всем, одно она запомнила бы точно: как горяча была его кожа и как нежны были его руки, заключившие ее в объятия.
Но на этот раз она не намерена была ждать. Она подалась ему навстречу и, запустив пальцы в его волосы, прижалась губами к его губам. Не прерывая поцелуя, она оседлала Мейсона, обхватив ногами его бедра. Даже сквозь грубую ткань джинсов она почувствовала, как напрягся его член. Ощутив его эрекцию, она застонала от нарастающего возбуждения и выгнула спину, чтобы прижаться к его плоти еще сильнее. Стоны ее смешались с шумом ручья и шелестом листвы под порывами ветра, все переплелось. Чувства Эвы-Мари обострились.