Я потрясенно смотрела на старика. Тот стянул с рук резиновые перчатки, опустился в кресло, покопался в нагрудном кармане рубашки, извлек упаковку какого-то лекарства. Я присмотрелась – это был нитроглицерин. Соломон бросил крошечную белую таблетку под язык и закрыл глаза.
Какое-то время я ждала, что будет дальше. Но ничего интересного так и не дождалась. Соломон Израилевич на секунду приоткрыл левый глаз, обнаружил, что я никуда не делась и стою у стола. Бухгалтер сделал отстраняющий жест рукой, закрыл глаз и откинулся на спинку кресла. Последние слова престарелого бухгалтера были такими:
– Идите, деточка, вы меня расстроили.
Выйдя из дома Кацмана, я с удивлением обнаружила, что на улице темно. Сегодняшний день, полный странных событий и суеты, подошел к концу. Я уселась в «Фольксваген» и завела двигатель, чтобы прогреть. А пока я сидела, раздумывая, куда же мне ехать. Наверное, домой. Анна Горенштейн уволила меня, так что я свободна от всяческих обязательств перед этой удивительной семейкой.
Думаю, вот здесь я поставлю точку в своем самодеятельном расследовании. Соломон Кацман ясно дал мне понять, что так будет лучше для всех. Да, выяснила я, что Аркадий Горенштейн заказал собственного брата – и что? Кому лучше от этой правды? Точно уж не близнецам – каково будет девочкам, когда они узнают: их опекун, любящий дядя и есть убийца родителей. Реакцию Тины я боюсь даже представить себе…
Именно в этот момент мобильный телефон заелозил у меня в кармане.
– Охотникова, – привычно представилась я. Может быть, это звонит новый клиент? Человек, которому нужна моя защита?
Да, это оказался клиент, но вовсе не новый.
– Евгения? – Голос Тины Горенштейн был уверенным и властным. Поначалу я даже решила, что со мной говорит Анна. – Добрый вечер, это Валентина.
– Слушаю, – осторожно отозвалась я. Своенравная девчонка всего за несколько дней знакомства уже успела создать мне множество проблем. Во что юная миллионерша ввязалась в этот раз, боюсь даже подумать.
– Я хочу, чтобы вы немедленно вернулись, – произнесла Валентина таким тоном, каким дети говорят: «Хочу эту конфету!»
– Ваша тетя уволила меня, вы же видели, Тина.
– Мне плевать, что там сказала эта психопатка! – взвилась девушка. – Она уволила, а я вас нанимаю. Между прочим, я уже совершеннолетняя. Почему-то все об этом забывают. Мне уже два месяца как восемнадцать, и я имею право распоряжаться своей долей наследства!
Да, действительно. Я настолько привыкла, что близнецов считают детьми, называют «девочки» и опекают, что как-то упустила из виду, что Тина и Лиза сами себе хозяйки и не нуждаются в няньках.