– Эй, примите клиента.
Охранники в элегантной форме подбежали, топая берцами, и растерянно остановились над бесчувственным телом, распростертым на асфальте.
– Это же Акчурин-младший, сын Али Каримовича!
В голосе охранника слышалась растерянность.
– Точно, вот поэтому вы не оставите его лежать на тротуаре перед вашим объектом, а аккуратно перенесете внутрь. Мы спокойненько уедем. Минут через пять он очнется, дальше действуйте по обстоятельствам. Хорошего дня!
Вот вам, ребятки! Это вам за «счастливого пути», так сказать, симметричный ответ. Я не стала дожидаться возражений, а быстро вернулась в машину и скомандовала Николаю:
– Поехали! И больше никаких остановок.
Всю дорогу до Семирадово сестры молчали, глядя в разные стороны, и только когда мы уже почти подъезжали, Лиза упрекнула сестру:
– Зачем ты так с ним?
Она явно имела в виду Дамира и приключившуюся некрасивую сцену.
– Лучше пусть сразу отстанет от меня, – с угрозой в голосе протянула Тина. – Он иначе не понимает, так что не жалей его. И вообще – не лезь в мою жизнь! Отвянь, зануда.
– Да я и не лезу, – пожала плечами Лиза, – пожалуйста, делай что хочешь.
Тина повела глазами в мою сторону, закусила губу, словно удерживаясь, чтобы не сказать того, о чем потом пожалеет, все-таки не удержалась и выпалила:
– Хватит и того, что я из-за тебя чуть замуж за этого дебила не выскочила.
– Из-за меня?! – поразилась Лиза.
– За компанию с тобой! – злобно огрызнулась младшая сестра. – И вообще – ты Дамира совсем не знаешь. Он умеет быть очень неприятным.
Едва дождавшись, пока машина затормозит, Тина рванула дверцу, выскочила на плитку двора и демонстративно хлопнула дверью дома. Сестра вздохнула и поспешила за ней следом.
Анна Горенштейн стояла на крыльце, неодобрительно глядя на сестер.
– Девочки, вы не могли бы потише? – поморщилась женщина, кутаясь в кашемировый кардиган. – У меня голова болит.
Ни Тина, ни Лиза не обратили на слова тети ни малейшего внимания. Из дома послышались их громкие, раздраженные голоса – близнецы продолжали ссору.
– Вот так всегда, – вздохнула Анна, – вот уже шесть лет я терплю все это. И ни следа благодарности!
Женщина с видом мученицы скрылась в доме. А я прошла к себе и устроилась на диване – у этой стены находилась комната Лизы, и мне отчетливо были слышны вопли сестер.
Мне было необходимо подумать. Хотя моя работа заключается вовсе не в этом, скорее наоборот – излишние раздумья не доведут телохранителя до добра, – но моя бедная голова буквально лопалась от обилия информации. Необходимо было ее рассортировать, разложить по полочкам, отбросить ненужное, а главное – не пропустить важное.