В общем, в итоге Умникову пришлось меня отпустить. Я подписала протокол (уже сбилась, какой именно по счету) и была отпущена восвояси.
«Фольксваген» дожидался меня на проезжей части. Я села, пристегнулась и поехала в больницу к Тине, а по дороге набрала номер Анны:
– Анна Валерьевна? Это Охотникова. Да, все в порядке, ваша племянница в безопасности. Нет, все верно, ее похитили. Да, это матрос со «Счастливчика». Нет, я справилась самостоятельно. Благодарю вас. Это моя работа. Нет, с Тиной все будет в порядке. Просто легкая простуда. Клиника «Асклепий». Да, подъезжайте, встретимся там. Простите? По моей вине? Я готова обсудить ваши претензии. Но лучше при личной встрече.
Я слишком резко нажала на тормоз, и мой «Фольксваген» жалобно взвизгнул.
– Прости, малыш, ты тут ни при чем, – извинилась я перед верным механическим другом. Потом я из чистой вредности подрезала гробообразный тяжелый джип и с удовольствием выслушала все, что хотел мне сказать его хозяин. Настроение улучшилось, но только слегка.
Анна Горенштейн обвинила меня в том, что по моей вине девочка влипла в неприятности. Отчасти Анна Валерьевна права – я не доглядела за беспокойной подопечной, и девочка ускользнула у меня из-под носа. Но неприятности начались гораздо раньше! Можно подумать, это я воспитала Валентину Горенштейн такой – капризной и без царя в голове.
Коваль ждал меня у ворот клинки «Асклепий». Я рассказала другу о своей беседе с Алексом, умолчала только о том, что удар бутылкой нанесла охраннику Игорю именно моя подопечная. Да, знаю, риск неизбежен в работе охраны, но к своим пацанам Коваль относился как тренер к олимпийским надеждам сборной.
– Кстати, а как там вторая? – поинтересовалась я. – Твои «кузнечики» как следует приглядывают за Лизой Горенштейн? А то как бы нам с тобой не пришлось делать еще один рейд.
Коваль даже в лице переменился:
– Обижаешь, подруга. Все под контролем. Я отправил туда новую смену. А ребята пускай отдыхают.
– Тебе бы тоже не мешало, – сказала я. – Спасибо, Сережа. А куда подевался Константин?
– Помог довезти девицу и свинтил, – усмехнулся Коваль. – Мне показалось, он к ней неравнодушен.
– Хватит с девушки приключений, – твердо сказала я. – Пойду ее проведаю.
Мы попрощались, и я вошла в знакомый вестибюль клинки. Агеев был моим давнишним приятелем – когда-то я спасла его, тогда еще врача «Скорой», от буйного пациента. Будучи в сильном подпитии, тот принял доктора за любовника своей сожительницы и даже успел обвинить бедного врача в домогательствах и дважды ударить ножом. Он бы добил Юрия, если бы я не оказалась в нужное время в нужном месте. Я сломала алкашу челюсть и спасла жизнь Агееву. После этого случая он и ушел из «Скорой». Так что с тех самых пор Юра приветствует меня одними и теми же словами: