* * *
В первую секунду Дориану Тайрелу показалось, что он погрузился в металл, раскалённый до жидкого состояния. Нервы взорвались невыносимой мукой. Это была даже не боль, а агония. Ему виделось как он бьётся в судорогах, хотя на самом деле не шевельнул ни одним мускулом.
Постепенно боль превратилась в нервозность, перешла в злобу, затем в ярость. Она выплеснулась из его тела наружу. Волной прокатилась по тлеющим стенам зала и заставила их вспыхнуть. По асимметричному отсеку полетели сверкающие искры, какие ветер выбивает из пылающего костра.
Синт только вбежал в зал, увидел в воздухе летящие яркие точки, резко остановился и сосредоточился, вспоминая уроки вбитые в него с рождения. Глаза старпома чуть подсветились глубоким оранжевым светом. Он медленно вдохнул огненный ветер, несущий в лицо искры. А шторм уже вырвался из зала и, всё быстрее, ринулся дальше. По венам Синта разлилась древняя сила, он и подумать не мог что почувствует её ещё раз. Губы старпома бесшумно шептали:
— Сорок девять, сорок восемь, сорок семь…
По переборкам, полам, потолкам, балкам — расходилась жаркая волна, раскрашивая поверхности углями затухающего костра. Волна расширялась, метр за метром поглощая «Черепаху».
Происходящее напоминало магию, но ничего магического тут не было. Всё это древняя продвинутая технология великой расы харианцев. Постепенно зачахшей, так как их техника требовала слишком много энергии для своей работы. Так много, что харианцам приходилось сражаться за каждый эрг даже между собой. Пилот побывавший в ложементе Феникса уже не мог жить по старому, постоянно желая испытать эту мощь снова, как вампир жаждущий крови.
Дориан Тай-Рел Кан-Синт Хариан «видел» как разрастается его могущество и как тают скудные запасы энергии в его теле. Он потянулся к силе корабля. Феникс послушно откликнулся.
В Системном Отстойнике Товара осталось не так много разумных. Новые добавки введённые Салазаром сработали как нельзя лучше — оставшиеся рабы напоминали безвольных животных, что безвылазно сидят в норах и тупо ждут очередную пайку. Поэтому, когда все норы разом закрылись, снаружи не оказалось совсем никого, узкие коридоры пусты.
Людей в сотах окутали снопы искр, рабы начали стремительно превращаться в высохшие мумии, каждую секунду старея на год. Только в десяти сотах на верхнем уровне, куда у Салазара доступа никогда не было, заключённые не усыхали, а лишь непроизвольно содрогались в конвульсиях боли, будто из них тянут жилы. Поток энергии от этих десяти, в разы превосходил тот, что шёл от всех остальных рабов вместе взятых.