Дверь снова отворилась, и Ганс прикатил аппарат УЗИ, установил возле постели.
— Я буду осматривать плод, а ты возьмешь анализ околоплодных вод для наших исследований. Тамара, помоги Гансу, делай пометки в блокноте.
Альберт надел латексные перчатки и откинул покрывало, презрительно скривился.
— Снимите с нее потом эти тряпки. Переоденьте и вымойте.
* * *
— Плод очень активный, соответствует предполагаемым мною двенадцати неделям. Все органы на месте, сердцебиение слегка замедлено, что вполне нормально, учитывая состояние матери. Ганс, делай прокол осторожно, после забора жидкости я собираюсь ввести катетер с кровью в брюшную полость плода. Пока мать не придет в сознание, и не восстановится нормальный кровоток, эмбрион будет питаться искусственно.
— Видите пол малыша?
Эйбель резко вскинул голову.
— Не малыша, а объекта № 01. Впредь так и пишите в вашем блокноте. После родов его отправят в бокс и будут выращивать там. К моей дочери это существо не имеет никакого отношения. На данный момент он лишь поддерживает в ней жизнь. Если бы это было иначе, я бы извлек его уже сейчас как ненужный сгусток клеток.
Тамара нахмурилась и отвела взгляд.
— Пол плода — мужской. До родов осталось меньше восьми недель. Реакция на ввод катетера нормальная, сердцебиение усилилось, пульс повысился.
— Готовить операционную, господин Эйбель?
— Подождите.
Альберт посмотрел на датчик, который пустил одну волну, затем еще одну.
— Выйдите вон! — рявнул Доктор, и уже через минуту в комнате остался только он с дочерью.
Склонился к Викки, провел костяшками пальцев по щеке, по волосам.
— Рано умирать, Ви. Моя красивая, девочка. Видишь, он убил тебя снова, а я снова вернул к жизни. У меня проклятое дежа вю. Только в этот раз этот ублюдочный плод спасает тебя. Каким — то чудом. Мы потом поговорим об этом, Ви, когда ты откроешь глаза, мы о многом поговорим. Скоро приедет твоя мать, а у меня еще есть неоконченные дела. Они ждут меня дома, в подвале, на цепях, там, где им самое место. Скоро воспоминания об объекте № 1 останутся только в моих личных записях. Я его уничтожу… за то, что он сделал с нами. Я отомщу за тебя и за всех нас.
Датчик пищал все чаще, показывая волну за волной.
— Реагируешь на мой голос, Викки. Умница, малышка. Давай, выкарабкивайся. Мы забудем это, как страшный сон, придет эра Эйбелей. Эра моей власти, и ты первая, кто ее разделит со мной.
Прощупал пульс на тонком запястье и усмехнулся.
— Даже повышен. Довольно быстро. Даже не сорок восемь часов. Твой отец — гений, Викки. Или это реакция на упоминание о твоем проклятом ублюдке. Как ты там его назвала? Рино?