— Да? — вежливо спросила дочь, не переставая улыбаться.
— Господи, да ты бы его видела! — уже совсем раздраженно воскликнула мать.
— Вот сегодня и погляжу, — сказала Стася и перевела взгляд из пространства на мать. И под этим изучающим взглядом Альбине Яковлевне стало ох как неуютно.
— Мам, — сказала она после короткой паузы. — Можно тебя спросить?
— Что ты хочешь знать? — устало пробормотала Альбина Яковлевна, садясь напротив дочери. — Почему я езжу в такие места?
— Да нет, тут все понятно. Отец, как я полагаю, давно уже в тираж вышел?
Альбина Яковлевна резко выпрямилась и застыла, глядя на дочь широко распахнутыми глазами. На ее щеках начал медленно расцветать багровый румянец гнева и стыда.
Единственным ответом на подобный вопрос могла служить только хорошая смачная пощечина. Но ударить сейчас Стаську так же немыслимо, как отказаться от наследства. Господи, ну почему всю жизнь она вынуждена терпеть и унижаться?!
— Я к тому, что ты вполне могла бы завести себе нормального, а не виртуального любовника, и не светиться в этих заведениях… Нет?
Альбина Яковлевна опустила глаза в пол, чувствуя, как шею и уши обдает горячая кровавая волна. Сцепила зубы и застыла в напряженном молчании. Нужно сдержаться. Чего бы это ни стоило.
— А лечить отца ты не пробовала? — продолжала дочь, не подозревая, как она близка к тому, чтобы получить оплеуху. — Хотя, наверное, нет смысла. Достаточно посмотреть на Федьку, чтоб понять, какая плохая наследственность ему досталась от папаши. Тоже беспомощный, как кастрированный кот…
Стася снова встала, подошла к окну и отодвинула занавеску в сторону. Унылый октябрьский день глянул в комнату, не приукрашенный никакими завесами.
— Ты заметила, в какой странной мы ситуации? — задумчиво спросила Стася. — Вроде и есть мужчины в доме, а вроде их и нет…
Она задернула непрозрачную штору и предупредила, не глядя на мать:
— Вечером уйду. Буду поздно.
И добавила, заканчивая аудиенцию:
— Чайник подогрей.
Альбина Яковлевна молча поднялась с места и вышла из комнаты. Плотно прикрыла за собой дверь и в изнеможении прислонилась к ней. Сегодня ей удалось себя сдержать. А в следующий раз, возможно, не удастся.
И что тогда будет?
Несколько дней, прошедших после того неудачного обеда, Валька провела в странном душевном ступоре. Работа шла вяло, с подругами общаться не тянуло. Несколько раз, блуждая бессмысленным взглядом по какому-нибудь дамскому журналу, Валька ловила себя на том, что не понимает ни слова из прочитанного, Тогда она отбрасывала журнал в сторону и натыкалась на внимательный и проницательный взгляд матери. Впрочем, спасибо ей за такт, вопросов задано не было, а откровенничать самой Вальке не хотелось.