Бабушка пожала плечами и сказала:
— Если Татьяна и есть самая положительная героиня российской литературы, то это очень грустно.
— Но ведь сам Пушкин считал ее идеалом женщины! — выложила Валька свой последний и единственный козырь.
— Ну и что? — спросила Евдокия Михайловна, вновь пожимая плечами. — Да разве может автор беспристрастно судить о своих героях? Вспомни Маргарет Митчелл! Она ведь просто из себя вышла, когда кто-то из журналистов, желая польстить даме, спросил, не с себя ли она писала Скарлетт? Митчелл вскипела и ответила, что Скарлетт — проститутка, а она, Митчелл, — нет… Понимаешь? Она изначально писала антигероиню, а создала национальный символ Америки. Сама того не желая. Так что никогда не обращай внимания на то, что автор хотел сделать. Смотри на то, что получилось в итоге.
— Кстати! — заметила Валька, выкладывая мысль только что пришедшую ей на ум. — В русской классической литературе нет ни одного героя-мужчины со счастливо сложившейся судьбой.
— Естественно! — высоко подняв брови, сказала бабушка, как о нечто само собой разумеющемся. — Как может быть счастлив мужчина, если женщина несчастлива! Где возможность позитива, если любовь мужчины и женщины заранее обречена на неудачу? Мы ведь говорим о романе? Тогда, значит, любовь — одна из самых главных его составляющих. А в нашей классической литературе так и не появился автор, способный придумать любовную интригу со счастливым финалом. Подозреваю, что подобный финал воспринимался и писателями, и обществом как моветон, пошлость. В России всегда существовали проблемы поважней простого человеческого счастья. Поэтому мы так и живем.
И Евдокия Михайловна, показывая, что литературный спор окончен, поднялась с кресла и пошла к дверям библиотеки.
— Нина! — крикнула она громко.
Послышалось торопливое чавканье, какое издают на ходу тапки, с отваливающимися задниками, и конфидентка возникла на пороге.
— Чаю нам принеси, — велела хозяйка.
Домработница наклонила голову и исчезла из комнаты.
— Прости, не спросила, — спохватилась Евдокия Михайловна, — может, пообедаешь?
— Да нет, я не голодная, — ответила Валька, рассматривая стены с хорошими копиями импрессионистов. Вот и еще одна деталь французского прошлого бабушки, которую та не отвергает. Любовь к Ренуару и Моне.
— Ну хорошо, с героиней нашего времени пока не разобрались… А какая была героиня твоего времени?
Евдокия Михайловна усмехнулась и потрепала внучку по голове.
— Спортсменка, комсомолка, отличница и красавица.
— Ба, я серьезно…
Евдокия Михайловна остановилась у письменного стола, перебирая на нем какие-то бумажки.