«Решили идти до конца, вплоть до исключения из партии, — понял Климент Ефремович, уловив одобрительное шевеление в Президиуме: Лазаря выгнать из партии! Это что ж за партия теперь будет?!»
* * *
В 1912 году Климент Ефремович возвратился на Донбасс, а в 1913 заработал новую ссылку после двух арестов. Отправили его в Пермскую губернию, но тут случилось 300-летие дома Романовых, грянула амнистия, срок ссылки сократили на год, и в 1914 году оказался Ворошилов в Царицыне. На Донбассе его все слишком хорошо знали, там на работу устроиться было не возможно.
«Наследил» Клим и в Царицыне. Устроился на орудийный завод, создал общество рабочих потребителей, организовал рабочий хор и под их прикрытием начал вести партийную работу, а с началом Первой мировой войны — антивоенную агитацию. Совсем не случайно, что после Октябрьской революции Царицын был форпостом большевизма на юге России.
И дальше начинается белое пятно в биографии Климента Ефремовича. Такое впечатление, что этот период биографии Первого маршала подвергся самой тщательной чистке. Именно из почти полного отсутствия интереса советской историографии к этому периоду жизни одного из самых видных деятелей большевизма можно делать вывод, что у нас и не было после 1953 года этой историографии. Были прохиндеи на службе у хрущевско-брежневского режима, которых «не интересовали» биографии Ворошилова, Молотова… А как еще могло быть после «разоблачения культа личности» и «антипартийной группы»?
Известно только, что из Царицына Климент Ефремович, когда снова к нему усилилось внимание полиции, в 1915 году перебрался в Петроград и устроился на работу на Механический завод Сургайло, оставаясь на нелегальном положении. Других подробностей… — вообще ничего не удалось найти.
Только обратите внимание на одну деталь: Ворошилов постоянно искал работу, он и скитался по большей части не столько из-за полицейского надзора, сколько в поисках работы. Профессиональным революционером его можно было назвать или нет? Если он не профессиональный революционер, то кто тогда? И где там, как сейчас гадят на память таких людей, как Климент Ефремович, иностранное англосаксонское финансирование? Где фунты стерлингов, если один из самых видных профессиональных революционеров «путешествовал» по стране в поисках работы?
А как советские историки могли заниматься предфевральским периодом биографии Климента Ефремовича, если там могло вылезти такое, что после этих фактов советский народ мог на кухнях начать обсуждать только один политический вопрос: «Мужики, какой же Ворошилов член антипартийной группы, если царя… Кто же тогда член «партийной группы»? Микитка что ли?»