– Он разбился о скалу, когда великан швырнул его с парапета…
– Я надеялась успокоить тебя, но теперь вижу, что получилось как раз наоборот – ты перевозбудился, – проговорила она. Потом неожиданно улыбнулась, наклонилась и поцеловала меня. – Мы здесь, в лазарете, встречаем много людей, заблуждающихся в своей вере. Но ты один из тех немногих, чье заблуждение делает им столько чести. Как-нибудь в другой раз мы еще побеседуем на эту тему.
Я проследил глазами за удаляющейся фигурой этой маленькой женщины в алом одеянии, пока она не скрылась в темноте среди рядов больничных коек. Когда мы разговаривали с ней, большинство больных уже уснули, некоторые постанывали во сне. В палату вошли три раба, двое внесли носилки с раненым, а третий держал фонарь, освещая им дорогу. Свет фонаря отражался на потных бритых головах рабов. Они уложили раненого на койку, сложили ему руки на груди, как у покойника, и удалились.
Я поглядел на Коготь. Он казался безжизненно черным, когда лежал на ладони Пелерины, но сейчас от основания к его острию беззвучно пробегали искорки белого огня. Теперь я чувствовал себя хорошо. В сущности, я даже удивлялся, как мог я весь день провести на узком матрасе! Но когда я попытался встать, то едва сумел удержаться на ногах. Опасаясь, что свалюсь на чью-либо койку, я все же проковылял около двадцати шагов к вновь поступившему пациенту. Это был Эмилиан, которого я знавал как одного из щеголей при дворе Автарха. Я так опешил, увидев его здесь, что назвал его по имени.
– Текла, – пробормотал он, – Текла…
– Да, Текла. Ты вспомнил меня, Эмилиан. Теперь все будет хорошо. – И я прикоснулся к нему Когтем.
Он открыл глаза и закричал.
Я бросился прочь, но упал по дороге, не успев добраться до своей койки. Я был очень слаб и боялся, что даже ползком не одолею расстояния, остававшегося до моего места, но все же сумел убрать Коготь, а сам закатился под койку Хальварда, подальше от посторонних глаз.
Когда вернулись рабы, Эмилиан уже сидел на койке. Он обрел способность говорить, хотя рабы едва ли понимали его слова. Они дали ему каких-то лекарственных трав, и один из них остался с пациентом, пока тот пережевывал снадобье, но потом тихо удалился.
Я выкатился из-под койки и, подтянувшись за край одеяла, сел. В палате стояла тишина, но я знал, что многие из больных, возможно, видели меня перед падением. Эмилиан, вопреки моим ожиданиям, не спал, но пребывал в возбужденном состоянии.
– Текла, – бормотал он. – Я слышал Теклу. Говорили, что она умерла. Что это за голоса из страны мертвых?