– Хорошо, – сказал ангел. – Это очень веский и законный довод, и, как я полагаю, ты считаешь, что сумел выйти сухим из воды. Но истина в том, что своими возражениями и отговорками ты проторил дорогу к собственной смерти. Ведь я намеревался лишь слегка вывернуть тебе крылья и повыдергивать перья из хвоста. – Потом ангел поднял голову и издал странный дикий вопль. Тут с неба молнией слетел орел и опустился перед петухом.
Они сражались и на птичьем дворе, и возле утиного пруда, и на лужайке, потому что орел был очень сильным, а петух – смелым и быстрым. У одной из стен сарая стояла телега со сломанным колесом, и под этой телегой, где орел не мог налететь сверху, петух и нашел себе убежище, чтобы поостыть в тени. Однако наш петух обливался кровью так обильно, что не успел орел, почти столь же окровавленный, приблизиться к нему, как тот зашатался, упал, попытался подняться и упал снова.
– Вот так, – проговорил ангел, обращаясь к собравшимся вокруг птицам. – Вы были свидетелями торжества справедливости. Не зазнавайтесь! Не хвастайте! Ибо возмездие покарает вас неотвратимо! Вот он лежит, поверженный в прах, жертва не орла, нет, но жертва собственного зазнайства и гордыни, побитый и уничтоженный.
Тогда петух, которого все уже сочли мертвым, поднял голову.
– Ты, конечно, очень умен, ангел, – сказал петух. – Но ты ничего не знаешь о петухах. Петух не бывает поверженным, пока не повернется хвостом к противнику и не покажет белых перьев, что растут внизу хвоста. Мои силы, накопленные во время полетов, в сражениях и тренировках, иссякли. Но мой боевой дух, полученный из рук твоего хозяина, Панкреатора, еще силен. Орел, я не собираюсь просить у тебя пощады, подойди и убей меня, но, если ты дорожишь своей честью, никогда не говори, что ты побил меня.
Выслушав слова петуха, ангел и орел переглянулись.
– Панкреатор бесконечно далек от нас, – сказал наконец ангел. – Он бесконечно далек и от меня, хотя я летаю несравнимо выше, чем ты. Я угадываю его желания – никто не может поступать иначе.
Ангел снова раскрыл свою грудь и вернул на место дар перевоплощения. Потом он и орел улетели. Некоторое время их сопровождал предприимчивый гусь. Вот и все, конец истории».
Пока Мелито рассказывал, он лежал на спине и глядел на парусину над головой. Меня не покидало чувство, что он был слишком слаб даже для того, чтобы приподняться на локте. Остальные пациенты вели себя тихо и слушали его историю столь же внимательно, как и рассказ Хальварда.
– Прекрасно, – сказал я наконец. – Мне будет чрезвычайно трудно отдать предпочтение одному из рассказчиков. Если ты, Хальвард, и Фойла не возражаете, я бы сперва немного поразмыслил.