Каял. Вечером часов в 9 пришли в Каял, это от Батайска 20 или 25 верст. Дорога была грязная и страшно тяжелая. Едва вышли из Батайска, пошел дождь, и мы мокрые шагали до ночи. К вечеру стало подмерзать. Получилась гололедица. Скользим, падаем, и весь мокрый, и в сапогах полно воды. Они у меня окончательно порвались. К тому же и есть хочется. Ведь сегодня еще с утра ничего не ели. Потеряли друг друга. Идем я, Половинка, Шпак и три чужих. Тихого где-то потеряли. Подходим к станции. Ярко падает на землю свет из вагонов штаба 1-го корпуса[32]. Электричество слепит глаза. Стучит динамо. В вагонах (видно в окна) тепло и светло. Чистота, занавесочки. Держимся за вагон, чтобы не поскользнуться, и бредем к станции. Открылась дверь, и в дверях показался блестящий офицер с аксельбантами и шпорами. Пахнуло на нас духами и теплом. А мы, грязные, мокрые до последней нитки, с грязью в сапогах, голодные и усталые, бредем дальше. Куда? Где наша часть?
В Каяле полно войск. Улиц пять прошли, каждая хата занята. Обозы стоят на улице. Скользко. Несколько раз упал.
– Знаете что! – предложили нам три наших новых спутника. – Идите вы по одной стороне улицы, а мы пойдем по другой. Кто из нас найдет пустую (незанятую) квартиру, зови остальных!
Пошли. Идем я, Шпак и Половинка.
В какой двор ни войдем, занято. Хат шесть переспросили безрезультатно. Пытались разузнать, где наш полк стоит, – никакого впечатления.
– А вон во дворе хатка, – указал Половинка, – должно быть, не занята!.. Пойдем?
Пошли.
Хата действительно не занята. Слава богу, наконец-то. Хозяйка долго спорила и говорила, что тесная хата и т. п., наконец согласилась впустить только троих.
– Нас шестеро, – заявили мы.
– Ни, ни, ни! – не впускала она в хату.
– Ну ладно, трое будет! – согласились мы.
Как хорошо, тепло. Мы сняли мокрые шинели, сапоги – и к печке. Соломы полна хата. Лежим на соломе. Ах, как приятно, как хорошо. А есть хочется страшно. Как бы это ей намекнуть?
– Тетка! – первый заговорил Половинка. – Нет ли у тебя повечерять[33]?
– Так чого ж, – подобрела хозяйка, – борщ остався. Сегодня у меня душ двадцать солдат обидало. Два раза варыла. Роздягайтесь, – добавила она, – та побыйте воши. У мене як стоялы козаки, так цилу нич былы воши, аж руки кажуть заболилы, пока всих перебыли![34]
Появился борщ, хлеб, картофель жареный. Едва только мы уселись на полу за борщ, как в окно раздался стук:
– Хозяйка, пусти переночевать!
– Нету места, – закричали мы, – видишь, и так полно!
– Ах вы…………….! – раздалось со двора. – Нашли квартиру, сукины сыны, а нам и не сказали!