Под утро они все же задремали, руки у Боба затекли, штаны намокли. В последний раз тряхнуло так, что свет погас, а с полок посыпались банки. Но одна из ламп вскоре загорелась. Джоули встала.
— Ой, моя шея!.. — простонала она, крутя головой. — Мне бы надо пойти умыться.
— Да, мне бы тоже надо пойти переодеться, — проговорил Боб, разминая руки.
— Ты что, кончил? — спросила Джоули. — И сколько раз?
— Да иди ты… в соседний отсек, справа туалет, слева умывальник.
— А в умывальнике воды нет! — крикнула девушка из-за двери.
— Подкачай, там справа рычаг, видишь?.. — отозвался Боб, доставая из-под койки ящик с одеждой. — Не заходи пока, я переоденусь.
— И этот ребенок пытался меня изнасиловать? — засмеялась Джоули, возвращаясь в отсек.
Возмущенный Боб натянул штаны и скрылся за дверью.
— Как думаешь, уже можно выходить? — крикнула ему девушка. — Интересно, что скажет мама, когда узнает, с кем я провела ночь. Мама! Надо же позвонить! Боб! У меня сотовый не работает!
— Неудивительно. Такой ураган! Приемник тоже не работает. Пойдем выглянем наружу.
— Ой, какой забавный костюмчик! Синенький такой. У тебя такие плечи широкие. А что это за эмблема?
— «Фоллаут»… — хмуро ответил Боб. — Игра такая… А плечи мои собственные…
— О, а я больше «Симсов» люблю!
— Так ты поэтому отказывалась целоваться? — изумился Боб. — Ты думаешь, стоит поцеловаться и дети появятся?
— Дурачок ты… Мне же надо к тебе привыкнуть, понять, узнать получше… А ты сразу в койку… По-твоему, я должна с первым встречным сразу трахаться? — Джоули подошла к Бобу и чмокнула его в щеку. — Не обижайся, мы же друзья. Открывай давай…
— Можно я буду звать тебя Ли? — спросил Боб.
— Это почему?
— Да есть в тебе что-то восточное… Разрез глаз… И ведешь ты себя странно…
Боб ослабил зажимы и отвернул болты, держащие крышку. Наверху светило солнце. Боб поднялся по вбитым в стену скобам и помог вылезти девушке и только потом огляделся.
— О шшед! Где всё?!
Плоская, как стол, прерия, заросшая дикой травой, выгоревшей на солнце, простиралась во все стороны. Ни разрушенного торнадо пригорода, ни небоскребов на горизонте, ни дорог, ни стрекота газонокосилок, ничего от вчерашней действительности не было вокруг. Недалеко от входа в убежище начиналась огромная борозда в земле, заканчивающаяся через пару сотен футов большой воронкой с отвалами почвы по краям. Там дымились какие-то обломки. Рядом с воронкой мужчина в скафандре, напоминающем средневековые доспехи, тщательно расправлял и собирал расстеленный на земле парашют. Он оглянулся на вылезших из-под земли подростков и что-то пробурчал. Ребята подошли поближе.