капитан уильям принс
Потом ослепительный свет вспыхнул у ближайшего памятника и прогремел знакомый, но всегда леденящий кровь огнезвук, связанный с явлением взрыва световещества.
роджер бевинс iii
И он исчез.
ханс воллман
Его потрепанные форменные брюки рассыпались, как и его рубашка, его сапоги, дешевое железное кольцо.
роджер бевинс iii
Некоторые из менее значительных представителей, собравшихся толпой, теперь припустили со всех ног, издевательски посмеиваясь над солдатом, принимая различные извращенные и неуважительные позы на хворь-холме, но не из подлости, потому что в них нет подлости, а скорее от избытка чувств.
В этом они могут быть как дикие собаки, которых завели на бойню – носятся по лужам крови, сходя с ума от предчувствия, что вот-вот получат удовлетворение.
ханс воллман
Бог мой, подумал я, бедняга! Ты не дал этому месту ни малейшего шанса, а бездумно бежал отсюда, оставляя навсегда все прекрасное, что есть в этом мире.
И ради чего?
Ты не знаешь.
Самый глупый риск.
Отказываясь навсегда, сэр, от таких вещей, как, например: блеяние двух только что остриженных овечек в недавно скошенных полях; четырех четких прямых солнечных теней, крадущихся мимо спящего средь бела дня кота; падения по выгоревшей сланцевой кровле в заплатку пожухлого вереска девяти выпотрошенных желудей; устремляющихся вверх мимо бреющегося парня запахов разогревающейся сковороды (и утреннего побрякивания кастрюль, и болтовни девушек на кухне); шхуны размером с дом, накренившейся в сторону пирса под напором ветерка, который играет флагом, позвякивает рындой и вызывает в школьном дворе по ее левому борту хор детских визгов и безумный лай того, что звучит как дюжина…
роджер бевинс iii
Друг.
Сейчас вряд ли подходящее время.
ханс воллман
Тысяча извинений.
Но (как я полагаю, вам это должно быть известно) я не вполне себя контролирую.
роджер бевинс iii
Толпа, забыв на время о своей склонности к пороку, стояла, раскрыв рот и взирая на мистера Бевинса, который приобрел во время своего рассказа такое количество лишних глаз, ушей, носов и так далее, что напоминал теперь избыточный телесный букет.
Бевинс прибег к своему обычному средству (закрыл глаза и пресек действия всех носов и ушей, до которых смогли дотянуться его многочисленные дополнительные руки, таким образом уменьшив и сенсорный приток, что позволило ему успокоить свой разум), и множество глаз, ушей, носов и рук сжались или исчезли (я никогда толком не понимал, что именно происходит).