— Повторяю, что он мне доверял, а после смерти вашей матушки, которая была убита, нуждался в человеке, которому мог бы доверить свои горести…
Но если так, почему отец не обратился к ней? Юлия впилась в подлокотники кресла-качалки.
Потому что между отцом и ней стоял убитый ею Васютка. Потому что если отец в самом деле знал, то… То вряд ли бы решился излить свое горе ей.
— Успокоились? Так вот, я думаю, что кто-то очень хитрый, зная о том, что вы совершили в детстве и что это гнетет вас, решил использовать это в своих целях. И, манипулируя чувством вины за ужасный в самом деле проступок, стал вкладывать вам в голову мысль о том, что вы совершили кучу иных убийств. Которые вы не совершали!
Юлия только усмехнулась. Ну да, конечно. И вообще она белая и пушистая.
— Я убила Васютку!
Лже-Роман снова схватил ее за руки.
— Убили… Или не убили… Вы же не голову ему проломили, а просто не вовремя позвали помощь… Это совершенно разные вещи! Это никакое не убийство…
— Я убила! Я хотела, чтобы он умер, и он умер. Я бы могла его спасти, но, видя, как он синеет у меня на глазах, поняла: надо подождать всего пару минут, и все разрешится само собой. Идеальное убийство…
Тип замолчал и тихо добавил:
— Мне очень жаль… Но даже если это так, то вы совершили его ребенком. А дети часто совершают ужасные вещи, последствия которых они не в состоянии просчитать. С точки зрения закона вы абсолютно чисты — вам ведь тогда и двенадцати не было.
— Я убийца! — закричала Юлия. — И убила потом родителей. И всех этих детей…
— Да не убивали вы своих родителей! — перебил ее тип, и Юлия вдруг похолодела от ужаса: а что, если он прав и ее родителей убил…
Убил именно этот тип, который сжимал, словно тисками, ее руки?
— Мне больно! — сказала Юлия, но лже-Роман давление не ослабил. — Мне больно!
Тот наконец отдернул свои грабли, и Юлия заметила, что на ее запястьях остались темно-синие пятна.
— Извините… Я не хотел… Мне очень жаль…
Взирая на бормочущего типа, Юлия поняла, что он может быть жестоким и даже безжалостным. А что, если он прав, потому что он уж слишком подозрительно и, главное, безосновательно настаивал на том, что родителей убила не она.
Потому что этот субъект прекрасно знал: их на самом деле убил он сам.
И не только родителей, но и несчастных детей?
Юлия, чувствуя, что ей не хватает воздуха, пришла к невероятной мысли: но если это так, то тогда… тогда Великий Белк — это вовсе не она сама, а…
А тип, заложницей которого она теперь стала.
Внезапно все стало на свои места. Юлия, чувствуя, что с ее плеч свалилась невероятная тяжесть, поняла — ей ни в коем случае нельзя дать понять этому типу, что она в курсе реального положения вещей.