— Это для тебя! — произнес он, пронося матрас в камеру и укладывая его на бетонный пол. А затем он повернулся к Юлии и вручил ей тапочки огромного размера, наверное, свои собственные — потрепанные, малинового цвета.
Однако важен был не подарок, а внимание. Юлия быстро нырнула в них. В тапочках было тепло и уютно. Женщина обхватила шею Квазимодо и поцеловала его в щеку.
— Спасибо тебе! Можно я буду говорить «ты»? Ты очень хороший!
Квазимодо расцвел, а Юлия почувствовала, что ей делается стыдно. Она ведь поцеловала его в щеку и теперь расхваливает с одной-единственной целью: чтобы усыпить бдительность своего тюремщика, завязать с ним добрые отношения и использовать все это для организации побега.
Но это не отменяло того, что Квазимодо ей отчасти нравился — не таким уж он был и плохим. И, вероятно, как и она сама, жертвой Великого Белка.
— А когда именно он грядет? — спросила Юлия, щупая матрас. — У него есть какое-то, так сказать, расписание визитов?
Квазимодо засопел, и женщина поняла, что эта тема тюремщику явно неприятна. Не исключено, он и сам не в курсе, как часто этот самый Белк наведывается к своим пленникам.
А знает ли он, что тот делает с ними?
Квазимодо молча направился к двери, а Юлия сказала ему в спину:
— Вообще-то я не отказалась бы поужинать. Ну, или позавтракать. Который, кстати, сейчас час?
— У нас всегда полседьмого! — ответил обиженным тоном Квазимодо, и Юлия вздохнула: хорошо бы еще знать, утра или вечера. И какого дня, какого месяца, было бы тоже неплохо выяснить…
— А почему? — спросила Юлия, однако Квазимодо уже вышел в коридор и, не забыв закрыть дверь, куда-то направился.
Полседьмого? Что-то шевельнулось у Юлии в памяти, но так же быстро и снова пропало.
(Веселые бельчата, веселые бельчата, веселые бельчата…)
На этот раз отсутствовал Квазимодо недолго и притащил Юлии целый поднос с черствым хлебом, копченой колбасой, недозревшими зелеными яблоками и отчего-то головкой чеснока.
Юлия набросилась на хлеб с колбасой, уничтожив их в течение нескольких минут. Закусив кислым яблоком, она вздохнула, чувствуя, что ее клонит в сон.
Удивительно, но факт: после ужина (а быть может, завтрака) ситуация не представлялась ей уж такой мрачной и безнадежной.
Однако, переборов сонливость, Юлия посмотрела на торчавшие в замке ключи и произнесла:
— А где у вас…
Она смолкла, а Квазимодо непонимающе уставился на нее.
— Ну, мужики, отчего вы все такие непонятливые? Где у вас туалет! — выпалила Юлия.
Квазимодо усмехнулся и сказал:
— В коридоре!
Он сопроводил ее в коридор и, о счастье, повел в нужном направлении. Там, напротив кухни, он указал на незамеченную ей ранее дверь.