Джессика поселилась в Вашингтоне на правах постоянной гостьи у Дэрров. Глава семьи занимал высокую должность на радио, но — к счастью для принципов, — вся семья голосовала за демократов. Круг общения у Джессики сделался космополитическим. Ее представляли как жену племянника Черчилля, что благосклонно встречалось и такими людьми, как Линдон Джонсон. Ее образ жизни мало походил на «коммунистический», и все же прямая американская манера общения нравилась Джессике больше, чем обтекаемое английское «так мило с вашей стороны». Впрочем, своим английским стилем она тоже не без выгоды пользовалась.
Если Джессика и скучала по родным, это ни из чего особенно не видно. Правда, она поддерживала общение усердной перепиской, тяжело переживала несчастье Юнити и ни за какие деньги не соглашалась говорить о ней с американскими газетами. Сидни сообщала о тяжелом положении Дианы; ответ Джессики на это письмо не сохранился (наверное, тем лучше). Дебора писала в привычном стиле «доброй старой Цыпы» и передавала из Свинбрука новости о Юнити: «Кажется, Бобо немного лучше, но точно не скажу». Памела отмечала, что голубая форма пилота подходит под цвет глаз Дерека — чем-то трогает это ее наблюдение, — «так что, думаю, Эсмонду она тоже к лицу». Часто и совсем другим тоном писала Нэнси, союзница по антигерманской лиге. Лаконично-ироничные и неформальные, эти письма показывают, что с Джессикой ей было комфортно: она с полуслова ловила шутки, и к ней Нэнси не питала опасно сильных чувств. Нэнси часто прохаживалась насчет политических убеждений матери («боюсь, у нее в душе что-то не так») и подчеркивала свой статус, которым явно гордилась, — она единственная среди сестер защищала страну («видишь, Я РАБОТАЮ, Сьюзен»). Хотя Нэнси всегда педалировала ненависть к Америке (много шуток на эту тему есть в «Благословении») и дразнила Джессику-американку, но все-таки, возможно, сочувствовала желанию сестры сбежать от Митфордов в другую страну. На самом деле Джессика собиралась возвратиться в Англию — интересно, как повернулась бы в этом случае ее жизнь, — но этот план не осуществился.
В феврале 1941 года Джессика родила дочь Констанцию, на этот раз — крепкую и здоровую девочку (к тому же очень красивую). Через три месяца Юнити поздравила ее, извинилась за отсрочку и пояснила, что пишет все еще очень медленно: «Знаешь, у меня голова прострелена». В июне Эсмонд заглянул на побывку и отплыл в Англию: ему предстояло участвовать в ночных операциях над Европой. Джессика снова забеременела. В августе у нее случился выкидыш, о чем она писала мужу: «Я больше не жалею об этом. Надеюсь, и ты тоже. Ослик [Констанция