И боцман подтвердил:
— Ладно! если заслужил, — то и получай. Ступай в баталер-камеру, сын мой, и скажи там, что надо…
Старый командир видел эту сцену.
— В мое время, — пробормотал он презрительно, — для того, чтобы заслужить двойной рацион, одной крысы было мало…
Он расставил ноги, чтоб пропустить налетевший вал, и заговорил с нами с высоты тридцати лет, проведенных на море.
— Господа, в 69-м году я был мичманом на борту «Цереры», парусного фрегата, обращенного в транспортник для каторжников. Мы ходили в Новую Каледонию, держа курс на Мыс Доброй Надежды туда, и через Магелланов пролив обратно… Вот это так были плавания, уже можете мне поверить!.. А надо вам сказать, что «Церера» была просто старой кадкой, разломанной до шпангоутов, а крысы так просто кишели на ней. Представьте себе только, что ни одна дверь складочной каюты не запиралась и что все переборки походили на шумовки. В один прекрасный день в ящике с хронометром оказалось вдруг целое гнездо крыс.
Тогда второй офицер немедленно пришел в ярость:
— Завтра, — приказал он, — целый день, с утренней уборки до вечерней — охота! И двойной рацион каждому, кто принесет шесть трупов боцману.
— Шесть, эге! — заметьте. — А знаете ли, сколько штук было помечено на таблице в тот вечер? — Шестьсот семьдесят две! — Совершенно верно. Шестьсот семьдесят две крысы, убитые с восхода солнца до заката! Сто двенадцать полудюжин! Это стоило 28 литров вина правительству.
Второй офицер встревожился:
— Двадцать восемь литров! — повторял он, — двадцать восемь литров!.. Да эти негодяи опустошат нам всю камбузу!.. И вероятно там осталось вдвое больше крыс, чем было убито… Но дайте срок! Я наведу порядок. Завтра опять охота, как и сегодня, но для того, чтобы иметь право на двойную, надо будет принести двенадцать крыс вместо шести…
Он думал перехитрить их. Да не тут то было! На следующий день вечером перед ним выложили на юте более тысячи крыс. На этот раз он ругался не хуже покойного Жана Барта.
— Ах они, анафемы, да будь они трижды прокляты! да это же невозможно! Да они нарочно разводят своих крыс, у них, должно быть, их целые склады, парки, заводы! Нет, так это не пройдет… Во-первых все это пьянство надоело мне: я не желаю иметь экипаж, пьяный со дня нового года до дня св. Сильвестра[18][19]. Поэтому, отныне надо будет выложить мне не шесть, не двенадцать, — не восемнадцать и даже не двадцать четыре, — а тридцать шесть крыс. — Вот тогда мы и посмотрим!..
— Тридцать шесть крыс! господа… не найдете в ящике с мукой!.. ни даже в нескольких усовершенствованных крысоловках! Впрочем, вы знаете, как охотятся наши матросы: ударами веревки или сапога… приемом крайне примитивным.