— Выключить свет! — заорал какой-то огромного роста мужчина.
Откуда-то повторили это приказание и внезапно прожекторы потухли.
— Мисс Лэк! Где мисс Лэк? Чорт возьми, неужели никто не видал мисс Лэк? — снова заорал тот же самый человек.
— Иду, иду, мистер Бьюз, — крикнул женский голос.
Кардиган удовлетворенно вздохнул. Значит, это-то и была знаменитая звезда экрана, Софрония Лэк, а мужчина в коротких рейтузах был ни кто иной, как не менее известный режиссер Бьюз. Таким образом, он попал как раз в самую середину неприятельского лагеря.
Мягкое кресло по левую руку от него было свободно. Кардиган уселся туда и с большим интересом стал наблюдать за репетицией. Это была как раз большая сцена, которая впоследствии еще значительно больше прославила как примадонну, так и ее режиссера. Мужчины во фраках и дамы в бальных платьях теснились вокруг игорных столов и изображали, под руководством помощников режиссера, игорный притон в Монте-Карло, в то время как на первом плане герой драмы ставил миллион за миллионом. Но тут героиня драмы положила свою знаменитую белоснежную ручку на его руку и шепнула ему на ухо:
— Довольно на сегодня, Вальтер!
Быстрым движением смахнула она лежавшие на столе деньги, прыгнула на стул, поставила свою ножку в серебряной туфельке на стол и воскликнула:
— Мошенники! Подлецы! Канальи! — и, охваченная своим собственным волнением, рыдая, упала в раскрытые объятия героя.
— Выключить свет! — закричал режиссер.
— Ну, как вы это находите, господин Пэджи? — спросил он потом и повернулся к маленькому толстому господину, который широко, точно лягушка, развалился в кресле.
— Хорошо, очень хорошо! — сказал Пэджи. — Люди с ума сойдут, когда это увидят!
— Я это тоже думаю, — сказал писатель Уоррен, который сидел, наполовину спрятавшись, в боковой кулисе, откуда он мог хорошо наблюдать, как метр за метром умирала его первая кино-драма.
— Давай свет! — закричал режиссер. — Все на места! Мисс Лэк, если вы теперь положите свою руку на руку Вальтера, смыкайте пальцы совсем медленно, один за другим. Я делаю увеличенный снимок вашей руки. Все готово? Снимай! Что? Как? Кто? Эй, вы там, отойдите, неужели вы не видите, что вы мешаете съемке? Разве вы не видите, что мы хотим снимать?
Человек, к которому обратились с этими словами, был огромного роста, рыжий, веснушчатый мужчина, который, уютно вытянув ноги, расселся на резном стуле, как раз перед самым аппаратом. Режиссер уставился на него.
— Кто это такой, чорт бы его побрал? — спросил он, ни к кому не обращаясь. Ответа не последовало.