Наш министр предложил поэтому вести дело к скорейшей ратификации документа «2+4» и форсировать переговоры по советским войскам. Он пояснил и причины такого нашего подхода. Но выяснилось, что ФРГ уже имеет принципиальную договоренность с тремя державами о приостановке четырехсторонних прав и ответственности за Германию и Берлин. Нам довольно прозрачно намекали, что СССР может остаться в этом вопросе в одиночестве, что было бы «нехорошо». Говорили также, что приостановка четырехсторонних прав и ответственности затронет не только СССР. Реально этими правами СССР давно не пользуется. С «повисшими же ушами» будут ходить прежде всего союзники в Западном Берлине, считавшиеся там верховной властью.
Был разговор также о проекте советско-германского политического договора. Наш проект, переданный немцам во время поездки на Северный Кавказ, теперь получил у Геншера положительную оценку только за его «общий тон». Было обещано передать нам встречный немецкий проект на следующей неделе. Г.-Д. Геншер выразил уверенность в том, что удастся своевременно договориться по формулировкам с тем, чтобы к 12 сентября канцлер смог послать Президенту СССР письмо, в котором было бы подтверждено основное содержание будущего документа.
Мы к тому времени знали, что проект договора подвергается в МИД ФРГ существенной переработке в соответствии с долголетним и неоднократно опробованным ранее рецептом: переписать в другом порядке еще раз то, что было подписано с Советским Союзом ранее, по возможности не создавая принципиально новых обязательств и не вызывая возможных упреков и подозрений союзников. На сей раз переписывалась декларация 1989 года с добавкой некоторых формулировок Московского договора и соглашений о долгосрочном экономическом сотрудничестве.
Поэтому Э. А. Шеварднадзе прямо сказал, что нам известно о том, что ряд пунктов нашего проекта вызвал в Бонне беспокойство в связи с обязательствами ФРГ в рамках НАТО. Но сейчас новая обстановка. Мы исходим из того, что отношения стран Варшавского договора со странами НАТО меняются в принципиальном плане. Если ориентироваться на это, то надо понимать, что противостояние должно прекратиться. Во всяком случае будущий широкомасштабный советско-германский договор должен быть новым словом и новым этапом в наших отношениях. В свою очередь, договор будет влиять на углубление позитивных процессов в Европе.
В этот день по настоянию нашего Генштаба мы поставили перед немцами и вопрос о том, что к 4-летнему сроку вывода наших войск из ГДР надо бы добавить еще один год для завершения вывоза военного имущества. Реакция, как и ожидалось, была отрицательной.