«Мы не обслуживаем умственно отсталых. Отведите его в другое место».
После этого ему пришлось целую неделю выслушивать замечания Койота о том, что он не знал, насколько шлюхи переборчивы, и как ужасно, когда ты настолько жалок, что даже по выгодной цене не можешь купить себе шлюху на час.
Койот похлопал его по спине.
— Бедный Мака'Али. Но имей веру, брат. Уверен, однажды появится шлюха, которая тебе даст.
Рэн вздохнул. За одиннадцать тысячелетий он нашел лишь двух женщин, захотевших разделить с ним ложе. Одна оказалась бессмертной шлюхой, укравшей его человечность.
А вторая леди, подарившая ему свое сердце.
Желая облегчить боль, которую сам же нанес, Рэн встал и пошел в ванную. Но застыл, услышав всхлипы, приглушенные звуком воды. Горькие слезы Катери резанули по сердцу так сильно, что с минуту Рэн не мог дышать.
Не в силах это выдержать, он подскочил к душу и одернул штору. Катери ахнула, а потом зарыдала навзрыд.
Рэн взял ее на руки и крепко обнял.
— Я люблю тебя, Катери. — прошептал он. — Ты единственная в этом мире, кого я когда-либо по-настоящему любил. Я бы бросил сердце к твоим ногам и продал бы душу за одну лишь твою улыбку.
Катери задрожала, услышав в его голосе неподдельную искренность. Он говорил, что думал.
— Тогда почему ты сказал…
— Потому что я не могу быть с тобой. Как только произойдет Сброс, и календарь обнулится, мне придется вернуться к тому, кем я был… и тебе тоже.
— Почему? Сандаун был Темным охотником. И Талон тоже. Теперь они женаты. Почему нам нельзя?
«Потому что они оказались намного удачливей меня. И им не пришлось продать свою свободу, чтобы выкупить жизнь своих возлюбленных».
— Катери, пожалуйста, не плачь. Я не в силах видеть тебя опечаленной.
— Прости. — Отступив, она потянула его за собой в душ. — Ты же знаешь, я тоже тебя люблю.
Рэн наслаждался искренностью слов, которые не чаял услышать. Признание оказалось еще красивей, когда шло из самого сердца.
Смахивая слезы и шмыгнув носом, Катери намылила мочалку и стала мыть его.
— Твои глаза всегда были синими? — спросила она, медленно скользя по метке стрелы и двойного лука на его левом бедре.
Рэн кивнул.
— В племени очень долго считали меня слепым. Ушли годы, прежде чем я смог их убедить, что прекрасно вижу.
— Я так понимаю, цвет глаз достался тебе от матери.
— Да, и мой отец их ненавидел. Он говорил, что это словно постоянно смотреть на нее, и его выворачивает от отвращения. Иногда он просто проходил мимо и отвешивал мне оплеуху за них.
— Это ужасно!
Рэн пожал плечами.
— Веришь или нет, ты ко всему привыкаешь. Просто знаешь, что тебя собираются ударить, и даже не реагируешь, когда это происходит. Кроме того, избиения не причиняют сильной боли. Я предпочитал их, чем подвергаться словесным издевательствам.