У нее не было времени и терпения для молодого идиота, который посчитал ее хорошенькой.
Бэннон сиял, когда Никки потянулась к цветам, но вместо того, чтобы принять их, она схватила его за запястье. Сжав ладонь, она выпустила предупреждающий поток магии, вызвавший в плоти юноши множество уколов, подобно граду стальных игл.
Его карие глаза расширились, рот раскрылся от шока. Прежде, чем молодой человек мог что-то сказать, Никки проговорила сквозь зубы:
— Я позволяю тебе остаться с нами, потому что ты нравишься Натану, и потому, что ты можешь помочь нам добраться туда, куда нам нужно. Но знай, — она понизила голос до рычания, — я не какая-то глупая деревенская девка, украдкой ищущая поцелуя.
Его пальцы охватил спазм, и Бэннон уронил лилии на землю. Никки даже не взглянула на них. Она крепко сжимала его руку.
— Я… я очень сожалею, колдунья!
Ей надо было удостовериться, что проблемы больше не возникнет. Она не смягчила свой голос.
— Мы столкнулись с серьезными проблемами, непонятно где находимся и должны выяснить где, чтобы продолжить нашу миссию. Если ты когда-нибудь встанешь у меня на пути, я, недолго думая, заживо сниму с тебя шкуру.
Он таращился на нее с нескрываемым ужасом и смятении, которое вскоре должно перерасти в надлежащее уважение. Никки больше не нужно будет беспокоиться обо всякой ерунде с его стороны.
Она отпустила его запястье, Бэннон стал сгибать руку, встряхивая ее, как будто сбрасывая боль.
— Но… но… я только… — бормотал он, но Никки не хотела быть частью его простодушного взгляда на мир или его ностальгии по мирному дому на острове.
— Я слышала твои истории, что ты рассказывал о себе. Я не являюсь частью твоего идеального детства. Ты меня понимаешь, дитя? — Она использовала последнее слово умышленно.
Его напуганное выражение лица внезапно потемнело, как будто она оторвала струп от незажившей раны.
— Оно не было идеальным. Никогда. — Смущенный, молодой человек повернулся, чтобы найти Натана, стоявшего неподалеку с обеспокоенным и сострадательным взглядом на лице.
Никки не вмешивалась, когда волшебник, утешая, положил ладонь на плечо Бэннона.
— Лучше ты пойми, как обстоят дела, мой мальчик. Помни, ее звали «Госпожа Смерть».
Бэннон ушел с опущенным лицом в сгущающийся туман.
— Нет, я никогда этого не забуду, — сказал он.
Туман вокруг него стал таять.