— И ложью, — вставила Никки.
— Да, это была ложь, — сказал Бэннон. — Настоящая правда… слишком ядовита. Я просто старался сделать все лучше. Разве это было неправильно?
Теперь Никки была уверена, что у Бэннона Фармера доброе сердце. В своей голове, и в том, как он описывал свою выдуманную жизнь другим людям, молодой человек изо всех сил пытался превратить мир в такое место, которого не будет никогда.
Когда волшебник положил руку ему на плечо, желая подбодрить, Бэннон вздрогнул, словно внезапно вспомнил о побоях своего отца. Натан руку не убрал, но, будто тисками, усилил хватку.
— Теперь ты с нами, мой мальчик.
Кивнув, Бэннон тыльной стороной ладони вытер слезы. Он выпрямил плечи и ответил со слабой улыбкой:
— Согласен. И это очень хорошо.
Даже Никки вознаградила его одобрительным кивком.
— В тебе больше ста́ли, чем я думала.
Дождь и мрак сопровождали их в течение следующих четырех дней, пока они держали путь в горы. Утро каждого дня было наполнено туманом, день насыщен моросящим дождем, а ночью шли полноценные ливни. Низко нависшие облака и истекающие каплями деревья не позволяли путникам смотреть вдаль, и невозможно было оценить высоту и массивность гор впереди. Но, в конце концов, Никки знала, что с какой-нибудь высокой точки можно будет рассмотреть обширную долину, что раскинулась между ними и Кол Адэр.
Никки шла, завернувшись в серый шерстяной плащ, который дал ей хозяин гостиницы; плащ стал тяжелым, пропитавшись водой. Бэннон и Натан выглядели столь же плачевно, и промозглый мрак угнетал так же сильно, как и молчание молодого человека.
На пятую ночь после Локриджа ливень усилился и снизилась температура воздуха, пробирая до костей влажным холодом. Никки была рада обнаружить внушительную приют-сосну: пирамидообразное дерево с плотными, опущенными ветвями. Для тех путешественников, которые знали, как распознать эти деревья, приют-сосны создавали надежное убежище в лесу. Ричард однажды показал ей, как их найти и применить с пользой.
Никки встряхнула ветки с длинными иголками, чтобы разогнать скопившиеся бусинки дождевой воды, затем отодвинула лапу, открывая темную и уютную ложбинку под деревом.
— Спать мы будем здесь.
Волшебник нашел удобное место под нависшими ветвями.
— Эх, если бы ты смогла раздобыть жареную баранину и кружку эля, колдунья, у нас была бы прекрасная ночь.
Бэннон сидел, прижав колени к груди, и по-прежнему молчал.
— Будь доволен и этим, — хмыкнула Никки. Она использовала свою магию чтобы зажечь небольшой костер внутри убежища, и дымок, пахнущий свежим деревом, завился сквозь склоненные ветви. Поскольку все промокли и замерзли, Никки с помощью магии высушила одежду, так что путники впервые за несколько дней почувствовали тепло и уют.