Но существ прибывало все больше.
Никки с девочкой бежали к скальным выступам, Бэннон и Натан не отставали. Наконец, все они покинули заброшенный город. Добравшись до скал, Тистл карабкалась вверх, находя за что зацепиться руками и ногами. Трое следовали за ней по отвесным стенам утеса, пока не достигли относительной безопасности на каменных выступах.
Тистл не хотела останавливаться.
— Я знаю путь, следуйте за мной. Если мы углубимся в каньоны, эти монстры никогда нас не отыщут.
Вместе группа устремилась в ночь. Поднявшись на скалы выше, Никки оглянулась через плечо, чтобы увидеть, как последнее из кирпичных зданий обратилось в пыль. Затем стали двигаться и каменные постройки, земля под ними растаяла и поглотила здания. Вскоре все признаки Верден-Спрингс исчезли навсегда.
Даже напуганная и шокированная, Тистл знала дорогу через темную пустошь. Движимая исключительно адреналином, девочка вела их под светом звезд вдоль ровных, гладких скал в глубину каньонов, подальше от досягаемости Пыльных людей. Все были слишком измучены и потрясены, чтобы о чем-либо разговаривать. Девчушка явно пыталась переварить недавние события, в которых она выживала с таким неистовым упорством, что привела Никки в восхищение.
Наконец, спутники достигли вершины утеса, выше любой угрозы приспешников Пьющего жизнь, и Тистл присела на плоской скале под звездами. Ее тонкие ножки с выпуклыми коленками еле держались, плечи поникли. Она положила руки на свою лоскутную юбку и просто уставилась в пустынную даль.
Никки встала рядом с ней.
— Полагаю, теперь мы в безопасности. Спасибо.
Девочка задрожала, а Никки не знала, как ее успокоить. К счастью, подошел волшебник и склонился к сироте.
— Мне очень жаль, дитя. Это был твой дом, твои тетя и дядя…
— Они заботились обо мне, — дрожащим голосом произнесла Тистл. — Но я проводила большую часть своего времени в одиночестве. Со мной все будет в порядке. — Она подняла взгляд с пламенной решимостью, но когда ее медово-карие глаза встретились с Никки, то сразу наполнились слезами. Губы девочки задрожали, затряслись плечи. — Дядя Маркус и тетя Луна всегда говорили, что я взяла на себя за них слишком много обязательств. Слишком колючая, говорили они. — Она шмыгнула носом, но Никки видела ее железную волю. — Со мной все будет в порядке.
— Я знаю, — сказала Никки. — Так и будет.
Через мгновение девочка зашлась в рыданиях, потирая глаза. Бэннон неловко обнял ее за плечи, прямо как старший брат. Она обернулась, обняла его в ответ и расплакалась ему в грудь. Молодой человек моргал, не зная, чем помочь ее горю, и просто сжимал ее в объятиях.