Однажды мы увидели над долиной необыкновенную птицу. Рокоча и гудя, блестя под солнцем и красуясь яркими красными звездами на крыльях, она плавно неслась на восток.
— Самолет! — воскликнула Люба.
— Стреляйте! — заволновался отец, хватая ружье и выбегая из дома. — Надо дать им сигнал!
Мы кричали, стреляли… Увы! Самолет, не услышав, не заметив нас, скрылся за гребнем горы.
— Улетел! — горестно вздохнула Люба, опускаясь на траву. Плечи ее вздрагивали от рыданий.
В надежде на случай мы разложили на открытом месте, на лугу, на самом виду, сигналы. Из смолистых ветвей сосен мы заготовили кучи горючего для костров. Самолеты проносились над нами год от году чаще. Мы зажигали костры, стреляли в воздух, чтобы привлечь внимание — бесполезно! Самолеты шли на большой высоте, летчики не замечали нас, затерянных среди горных массивов…
Время от времени мы проверяли уровень воды в пещере. Даже зимой пещера была залита водой до потолка. Я установил это, рискнув спуститься в переднюю часть пещеры на лодке. Я плыл в полной темноте, освещая путь факелом. Выхода из пещеры не было…
— Если бы водолазные костюмы! — говорил я. — Мы прошли бы тогда под водой.
Таких костюмов у нас не было…
— Если бы высокую-высокую лестницу! — мечтала Люба. — Мы поднялись бы на гребень горы и спустились с него…
Таких лестниц нам не сделать…
— Если бы воздушный шар! Мы улетели бы на нем.
Такого шара мы соорудить не могли…
— Нет, вот если бы радио от нас заговорило! — вздыхал отец. — Мы вызвали бы самолет на помощь.
Увы! У нас не хватало для этого оборудования, приборов. Усилия отца соорудить радиопередатчик пока не увенчались успехом.
Но отец не падал духом.
— Мы еще повоюем! И выиграем битву, отвоюем свое счастье! — твердил он. И добавлял: — Если нам не поможет счастливый случай.
Однажды мы стояли с Любой у входа в пещеру. До половины она была залита водой. Неумолимый и равнодушный страж!
— Никаких изменений… — горестно вздохнула сестра. — Месяц прошел, как мы проверяли отметки. Все то же…
Мы долго молчали и смотрели, как неумолимая вода медленно вливается в темные ворота пещеры. Мы приехали к пещере верхом и пока мы занимались разглядыванием уровня воды, лошади наши мирно паслись на лугу.
— Едем, Люба, обратно.
— Едем… Погоди минуту, сейчас.
Сестра размахнулась и бросила свой хлыст в воду. Ремешок затонул, а деревянная рукоять, любовно украшенная Ахметом, поплыла, колеблясь, по воде и скрылась из глаз.
Люба проводила хлыст внимательным взором.
— Зачем ты бросила хлыст в воду?
— Зачем? На счастье…
— На счастье? Утонет или нет?