Мистер Картрайт отобрал конверты и стал вскрывать их один за другим ножом для бумаги с перламутровой ручкой — его любимый бидермайер. Письма он просматривал мельком, пока не добрался до большого квадратного конверта с напечатанным на пишущей машинке адресом. В конверте содержался отчет детективного агентства — документ сухой и скучный, в отличие от романов Дианы Флер-дю-Мар: надо признаться, что несколько книг этой дамы прижились на его письменном столе.
Организованные в таблицу цифры и пояснения уведомляли мистера Картрайт, сколько его средств было истрачено, чтобы доподлинно установить следующее.
Копий или подлинников рекомендаций мистера Честера в архивах адвокатской фирмы «Томпсон, Френч и партнеры» не сохранилось. Впрочем, секретарь нашла запись в регистрационной книге: неким соискателем были представлены рекомендации от лорда Кимберли и герцога де ла Анжела. Но в этих почтенных домах не смогли припомнить джентльменов, внешне соответствующих представленному описанию или носивших фамилию Честер.
Указанный Честер не значился в списках членов профсоюза домашней прислуги и никогда не посещал специализированных клубов дворецких, не являлся подписчиком профильной прессы, не заглядывал в питейные заведения, где имеют привычку собираться люди этой редкой квалификации.
Огаст перебрал фотоснимки джентльменов по фамилии Честер, собранные детективами: все они более или менее соответствовали его описанию и указанному возрасту и со всех смотрели чужие, незнакомые лица. Он поморщился, вернул снимки в конверт и отряхнул пальцы носовым платком. Наивно было полагать, что частные детективы справятся с задачей, оказавшейся не по силам ни полиции, ни экспертам из Внешней разведки!
Выяснение истиной личности управляющего осложнялось тем, что он не оставил по себе ни фотоснимков, ни образцов почерка, ни личных вещей; он всегда платил наличными, обходился без банковского счета и страхового свидетельства. Не отправлял и не получал писем. Он настолько редко снимал перчатки, что искать опечатки его пальцев в Энн-Холле было бессмысленной затеей. Словом, дворецкий мог оказаться кем угодно, но мистером Честером он не был совершенно точно.
Избавившись от униформы дворецкого — смокинга и белых перчаток, он растворился в плотном потоке лондонских пешеходов, как льдинка в весеннем ручье.
Огаст на некоторое время замер у окна, разглядывая прохожих.
Рядом деликатно кашлянули. Камердинер сообщил:
Мистер Картрайт, телефонирует его милость сэр Эдвард, — дождавшись кивка, прижал холодную трубку к уху Огаста: