Можно было ответить доктору, что он сам хоть и не имеет привычки писать исключительно зелеными чернилами, как легендарный Мистер Си адмирал Камминг[27], но всегда спит на шелковых простынях, поскольку до обмороков пугается пауков, — считается, что пауки не могут ползать по шелку. Еще он ужасно боится всяких инфекцией, заматывается шелковым шарфом почти до бровей, если приходится навещать знакомых, подхвативших инфлюэнцу, и моет руки по сто раз на дню; с тех пор, как узнал, что микробы чумы и моровой язвы могут веками жить между пергаментных страниц, читает старинные книги исключительно в перчатках! Точнее сказать, листает — ему достаточно только просмотреть книгу, чтобы воспроизвести потом содержание любой страницы с точностью до запятой.
Но речь шла не о нем, а о его родственниках, и Огаст с грустью ответил:
Не знаю, доктор. Я вырос в приемной семье.
Сочувствую. Могу посоветовать самое лучшее, самое надежное лекарство… — эскулап вручил ему свою фляжку, но, не закончив фразу, бросился к окну: там темнота расслоилась, перерезанная лучами фар, надсадно завизжал клаксон, и к дому подкатило сразу несколько автомобилей.
Похоже, прибыл инспектор, — доктор Рихтер принялся разминать длинные паучьи пальцы, суставы сухо пощелкивали. — Пойду, иначе наговорят про меня Бог весть что…
Шум разбудил мисс Львову, она поднялась с кресла, зябко кутаясь в шаль, поправила выбившийся из прически локон и растерянно улыбнулась.
Я, кажется, уснула… Извините, мне очень неловко.
Ну какие могут быть извинения, мисс Львова, вам просто повезло! Я сегодня точно глаз не сомкну всю ночь, — Огаст уже захлебывался в дурных предчувствиях. — Если вообще смогу когда-нибудь уснуть!
Знаете, я могу вам помочь, то есть не я, конечно. Знаете, графиня скверно спит когда меняется погода, ее тоже мучают кошмары. Доктор Форестер выписал ей успокоительное. Очень эффективное средство. Давайте, мистер Картрайт, я налью вам несколько капель, прямо сюда, во фляжку? — щеки Анны покраснели, и она поспешно добавила: — Уверяю, леди Делия сама обязательно предложила бы! Она всегда предлагает мне взять немного для мамы, а нескольких капель вообще не заметит. У нее доброе сердце — просто ей сейчас не до нас… До нас вообще никому нет дела — идемте, идемте скорее…
Снизу доносилось хлопанье дверей, шум и голоса.
Княжна Анна грациозно склонила голову — проверила, нет ли кого поблизости, и нежной ладошкой коснулась его запястья, Огаст не нашел сил воспротивиться. Девушка увлекла его за собой, быстро цокая каблучками.
Они поднялись на второй этаж, юркнули в крошечную комнатушку, располагавшуюся в самом конце сумрачного коридора. В нос ударил запах старомодной фиалковой воды, мисс Львова прикрыла дверь и щелкнула выключателем. Тусклая лампочка осветила громоздкий комод, из тех, в которых держали приданое девицы во времена благословенной королевы Виктории; совсем древний и громадный, как кладбищенский склеп, сундук, на котором были вперемешку уложены пыльные обувные и шляпные коробки.