— Стоп, — прервал меня мужчина. — После полуночи мы с тобой уйдём с бала, и необходимость в щите пропадёт.
— А на другие вопросы ты отвечать не будешь? — разочарованно выдохнула я.
— Светлая, ты внимательно читала книги из списка, который я дал тебе практически в начале нашего знакомства? — поинтересовался Айлин. Взял мою руку, приложил ладонь к своей груди, на уровне солнечного сплетения. — При проведении защитных ритуалов энергия должна циркулировать свободно. От солнечного сплетения к кончикам пальцев. А почему светился амулет, не скажу.
Я понятливо умолкла и отступила на шаг. На языке вился ещё десяток вопросов, но задавать их я поостереглась. Злить князя совершенно не хотелось. И ладонь я убирать не спешила, чувствуя тепло мужского тела сквозь тонкую ткань рубашки. Жаль, что Айлин успел её застегнуть… Сто-о-о-оп, мысли-скакуны, вы намылились явно не в ту степь! Я отдёрнула руку, словно обжёгшись, и отступила.
— Если хочешь, можем прогуляться по парку, — предложил маг. И тут же испортил мне настроение, добавив: — Лерон придёт в полдень.
Я тихо ругнулась. Грядущая встреча с местным гуру дворцовой моды совершенно не радовала. Но избежать её, к моему великому сожалению, было решительно невозможно. О крайней мере, без согласия Айлина. А учитывая, что именно он отдал меня в лапы этому садисту… в смысле, стилисту, позволения хотя бы опоздать на пытку я не получу.
Прогулка по саду, как ни странно, отвлекла меня от невесёлых мыслей о новой встрече с господином Лероном. И немалую роль в этом сыграли утки. Самые обыкновенные утки, раскормленные до безобразия, плававшие в небольшом пруду. Часть птиц, смешно переваливаясь, гуляла по берегу, некоторые, перевернувшись вверх хвостами и смешно болтая лапками, что-то вылавливали в воде.
— Уточки! — возликовала я. — Смешные какие! А мы не успеем за хлебом для них сходить? Они голодные, наверное…
— Очень, — с нескрываемым ехидством ответил Айлин. — Летать от голода не в состоянии. Посмотри на них внимательнее, светлая. Не утки, а шарики, потому что все гуляющие по парку считают своей обязанностью накормить бедных птиц.
Упомянутые птицы тем временем подходили ближе, делая вид, что они просто гуляют, требовательно крякали, кося бусинками глаз. Трясли хвостами, что-то рассматривали в пожухлой траве.
— Мне стыдно, что нечем их угостить, — вздохнула я. — Ты только посмотри, как они просят! Почему ты не любишь уток?
— Люблю, — уверил меня князь.
И умолк. Я с подозрением взглянула на него. Тёмно-фиолетовые глаза были подозрительно честными.