Амвросий приблизился к своей жертве. Приложив головку члена к нежному отверстию, Амвросий подался вперед и стал проникать внутрь.
Белла заорала:
— Постойте! Слишком быстро! Слишком глубоко! Вы меня разорвете таким длинным и огромным!
Но тщетно. С таким же успехом Белла могла обращаться к природной стихии. После нескольких мощных толчков член оказался внутри, буквально пригвоздив Беллу к месту.
Амвросий торжествовал. Глаза его блестели, губы увлажнились от похоти. Он обернулся к Вербуку:
— Какая же она аппетитная! Такая тугая, но приняла меня целиком! Я вошел в нее! Я в ней полностью, по самые яйца! — кричал он.
Вербук наклонился и убедился в правоте его слов. Действительно, были видны только два огромных шара, и те плотно сжимались бедрами Беллы.
Белла все же смирилась с вторжением и наслаждалась тем, как внутри нее сдвигается мягкая кожица и обнажается горячая головка. В порыве страсти она вскрикнула и тут же кончила, выплеснув щедрую влагу.
— Нажимай! — воскликнул Вербук в восторге. — Ей нравится! Отдай ей все.
Но Амвросию не нужны были поощрения. Вожделение росло с каждым толчком, а член двигался все мощнее. Он вынимал его, оставляя внутри лишь головку, а затем всаживал с силой обратно. В последний раз протолкнув в щелочку дымящийся член, он чуть слышно застонал и спустил в Беллу щедрую струю семени.
Обжигающий поток ворвался в лоно Беллы, и она в ответ выплеснула себя. Источники отца Амвросия были поистине неиссякаемы, как мы уже знаем, и Белла вовсю наслаждалась наполняющим ее потоком.
Как только Амвросий вынул свой член, на смену ему пришел господин Вербук и занялся племянницей.
Двадцать минут наслаждался сладострастный дядюшка юной племянницей, а по прошествии их также удостоил Беллу обильной струей семени. Наслаждение, с которым приняла Белла в себя влагу, говорило о том, насколько развращено чувственными удовольствиями ее сознание.
Вербук отдышался и решил подкрепиться изрядной порцией доброго вина.
— Любопытно, — в задумчивости проговорил он, — почему Белла вызывает у меня такую неуправляемую страсть? Я забываю обо всем на свете в ее объятиях, она опьяняет меня, и я могу лишь наслаждаться.
Он обращался к святому отцу, но и в то же время просто озвучил свои мысли, вырвавшиеся наружу в форме слов.
— Я бы мог объяснить тебе, — предложил Амвросий, — но, боюсь, мои умозаключения тебя не убедят.
— Что ты, напротив, я весь внимание, — возразил Вербук. — Больше всего на свете я хочу услышать твое объяснение.
Святой отец взял щепотку табака и приготовился к долгим и пространным рассуждениям.