Как и всякий мужчина его темперамента, он отреагировал немедленно. Тело оправилось от приятного шока, готово было действовать.
Член, вздувшийся и твердый, приподнимал брюки и готов был покинуть вынужденное заточение. Хозяин тут же освободил его, и, выбравшись на свет божий, пенис направил головку к лону жертвы.
Я всего лишь блоха, внимательный мой читатель, и потому не смогу достаточно верно передать все те медленные, нежные и сводящие с ума движения, которые совершал наш завоеватель. Ни один даже самый потаенный уголок тела девушки не был им упущен. Упиваясь своим превосходством и уверенностью, он касался всего тела красавицы, скользил по нему взглядом. Пальцы добрались до потайной щелочки, обрамленной мягким, едва пробивающимся пушком, — и тут природная стыдливость девушки взяла свое. Она начала отбиваться, изгибаясь и извиваясь, всеми силами стремясь избежать его похотливых прикосновений.
Его обжигающие губы касались груди, мягких и чувственных сосков, нежного лона. Он прижимал ее к себе все яростнее, все жарче стискивал в объятиях, наконец развел ей ноги и расположился между ними.
О дорогой читатель! Я говорила уже, что всего лишь блоха. Но, поверь мне, и блохи умеют чувствовать! Как только возбужденный член коснулся пухлых губок влажной щелочки Джулии, я ощутила, что и во мне просыпаются те самые инстинкты. Как я хотела, как желала оказаться в тот миг на месте господина Дельмона!
Тем временем штурм продолжался. Раз за разом, резкими толчками пытался он проникнуть в прелести невинной девушки. Но неприступные стены лона Джулии сдерживали его настойчивый таран.
Вы могли бы подумать, что Джулия в этот момент способна была испортить все своими криками протеста, но криков не было. Предусмотрительный отец Амвросий что-то подмешал ей в вино, и девушка ничего не чувствовала.
Но Дельмон не отступал. Неистовый и обезумевший, он уперся ногами в пол, надавил изо всех сил — и тонкая эластичная преграда пала. Стон удовольствия сорвался с его губ, когда он почувствовал, как тесное, словно перчатка, лоно обхватывает его член. Вогнанный по самые волоски, он становился все больше и тверже.
Началась битва. Дельмон, издавая бессвязные восторженные звуки, нажимал все сильнее и сильнее, глаза его закатились, рот раскрылся, он совершенно перестал контролировать себя и, задыхаясь от сладострастия, рухнул на свою партнершу, выплеснув бурный горячий поток семени в лоно своей собственной дочери.
За вышеописанной любвеобильной сценой из-за занавески наблюдали двое: отец Амвросий и Белла, которая старалась, чтобы ее юная гостья не издала ни звука.