– Здесь я с вами совершенно согласна, – закивала Виктория. – Сегодня они рисуют на фотографии «не нравится» и зовут шакалом, а завтра к забору гвоздями прибьют. Ведь как говорим, так и живем, нельзя допускать зверства. Конечно, будем судиться, и, думаю, мы выиграем. Главное, пусть ваш клиент не делает сейчас лишних движений.
– Прекрасно! – торжествующе воскликнул адвокат. – Завтра моя помощница подъедет куда скажете и привезет договор.
Когда за Орловым закрылась дверь, Вика довольно долго сидела, уставившись в одну точку, но вдруг ее словно что-то шарахнуло изнутри, и она трехэтажно выматерилась. Из песни слова не выкинешь, моя тетка курила и материлась не хуже любого матроса. Кстати, теперь, будучи студентом филологического факультета, я с полной уверенностью могу подтвердить, что ни на каком другом факультете вас не научат материться столь виртуозно и стилистически выверенно, – неоценимый в некоторых жизненных ситуациях навык. Сейчас же Вика проматерилась без какой-либо художественной задачи, просто так, что называется, для души и прочистки эмоциональных каналов. После чего дала заключение:
– Почему нельзя просто взять и спалить напалмом этого Сандалетина?
– А почему нельзя просто выступить в суде и вообще забить пока на публикацию твоей методики? – в свою очередь, поинтересовался я.
Вика пожала плечами:
– Можно. Но с опубликованной методикой по оскорблениям, да еще прошедшей обсуждение на кафедре, было бы куда как эффектнее! Тут ведь не тривиальный случай!
Здесь с Викой трудно было не согласиться. Лично я впервые в жизни видел обзывательство, выполненное в жанре театральной рецензии… Высокие отношения, что тут скажешь.
И вдруг меня осенило.
– Слушай, Вика, а нельзя приструнить Сандалетина ненаучными методами? – поинтересовался я. – Вряд ли он такой уж великий ученый, чтобы иметь право единолично не допускать к рассмотрению чужие работы? У тебя же есть знакомые на кафедре в университете. Скажи, что не доверяешь его мнению, пусть статью рассматривает кто-то другой.
Виктория тяжко вздохнула и вдруг выдала совершенно неожиданный пассаж:
– Не могу. Это будет выглядеть неэтично. Мы с Сандалетиным когда-то писали совместную монографию, статьи вместе публиковали, и не доверять теперь его мнению с моей стороны будет довольно странно.
– Что? – Я не поверил своим ушам. – Совместную монографию? С Сандалетиным?.. О чем?!
– Юридическая филология! – нервно выдохнула она. – Мы писали монографию по предмету, который он теперь отрицает и поливает на каждом углу, отнюдь не сандаловым маслом. И не спрашивай, как меня угораздило!