Смакуя чужой текст, Виктория развеселилась, словно ведьма на шабаше.
– Ладно, было так было, – пробормотал я, возвращаясь обратно к своему компьютеру. Парни уже бурно обсуждали увиденное в презентации и закидывали меня вопросами, куда я исчез.
«Даже и к лучшему», – подумал я, с удовольствием обнаружив, что Пашка все еще в теме и можно в кои-то веки поболтать в реальном времени.
В проеме моей комнаты показалась голова Виктории:
– Подожди! Нечего обижаться! Это же Булгаков.
– Это пренебрежение, – ответил я, не отводя глаз от монитора.
– Нет. – Она вдруг понизила голос и тихо, без обычной своей иронии и железобетона, проговорила: – Это прививка. Сакральное отношение к себе – прямой путь к профессиональному краху. Так ты идешь?
Дверь хлопнула, Вика вышла, не оглянувшись, на 200 процентов уверенная, что я побегу следом, словно комнатная собачонка.
«Ну уж нет, не дождешься!» Я встретился глазами с суровым Стивом Джобсом, повторил, глядя ему в глаза:
– Не дождется! – и вернулся в группу «Философия эротики».
Социальная сеть не предполагает прощаний, если внезапно уходишь. Однако в этот раз именно я был инициатором просмотра видео с IT-выставки, поэтому я торопливо скинул «всем до завтра» и, не дожидаясь реакции, захлопнул крышку ноута.
Отыскивая ключи и про себя перетирая с песочком всех своих родственников по материнской линии, я почему-то подумал, что тот человек, который облек правила для эксперта-филолога в слова, изначально отличался поразительной наивностью. Кто, как не филолог, да еще и эксперт, знает, как прочитать слова так, чтобы их смысл превратился в прямо противоположный? Это развеселило меня и даже немного примирило с незавидной ролью бегущей по следам собачки.
В кафе, где назначил встречу старший брат убитого Валерия, солнечный свет проникал лишь сквозь небольшую арку, образованную бархатным темно-зеленым занавесом. Атмосфера здесь царила сонная: уже в просторном гардеробе дурманящий запах кофе щекотал ноздри. Внутри основного зала кофейный аромат сгущался и мягко властвовал, отодвигая все внешнее и суетное далеко за бархатный полог. Удивительная способность, из всех напитков присущая только хорошо сваренному кофе.
– Кофе здесь отменный. Бариста – этнический араб, – сказал Вадим Романихин вместо приветствия.
Несмотря на довольно густой полумрак, Вадим лишь на несколько мгновений приподнял темные очки, когда приветствовал нас. Голос у него оказался звучный, густой. Если применять кофейное сравнение, то голос был подобен крепкому сорту арабики. К нам подошел официант, и Вадим сделал заказ за всех. Ни одно из произнесенных им названий даже отдаленно не казалось знакомым, поэтому мы с Викой не стали делать попыток заглянуть в кофейную карту.